— А должен?

— Шутишь! Тебя все конюшни ждут! И отец! — возмутился Торис.

— Знаешь, я и так еле выскользнул сейчас из поместья. Учитель недоволен, так что… Как-нибудь потом, — ответил я.

— А на фестуме будешь? — спросил Торис.

— Что за фестума?..

Вот тогда я узнал, что будет большое прощание с погибшими, в котором примет участие как минимум та зажиточная часть Шамограда, что лежала на левом берегу Кобаты.

Тогда мы договорились с Торисом встретиться во дворце, ведь он точно будет там, и как участник обороны поместья, и как сын императорского конюшего. Я же обрадовался, что на непонятном мне мероприятии будет на несколько знакомых лиц больше, ведь весь мой круг знакомств ограничивался домашними, парой купцов, несколькими конюхами, трактирщиком, что выделил мне отдельный столик в углу своего заведения и, собственно, самими Варналами. Вот и все мои знакомцы.

Наконец-то карета подъехала к воротам, за которыми лежала территория императорского дворца. Стража быстро заглянула внутрь и, сверившись с полученным приглашением, пропустила нас внутрь.

Прибыли мы одними из последних. Перед дворцом уже стояла целая вереница карет и повозок, одна богаче другой. Толпились слуги и конюхи, позвякивали оружием гвардейцы, что сейчас были одеты в парадные начищенные кирасы и широкие плащи с золотыми гербами императорской семьи. Я едва не потерялся в этом потоке, но Осиор четко следил за тем, чтобы я не отставал.

Почти сразу же я заметил, как вокруг меня и учителя образовалось незримое кольцо пустоты. Будто бы люди сторонились высокой фигуры с черным трезубцем на плаще, а я оказался внутри этого незримого круга, следуя на полшага позади своего наставника. На нас изредка бросали любопытные взгляды женщины и девушки, а мужчины, даже старики, когда мы проходили мимо, старались приосаниться и принять вид скучающий и при этом значительный.

В тот момент я осознал, что истигаторов не слишком жалуют.

— От чего они все так? — тихо шепнул я учителю, когда мы остановились у дверей главного зала, где будет проходить фестума.

Осиор лишь неопределенно дернул плечом и едва прикрыл глаза.

— Вспомни, что я тебе говорил об отношении к магам, там, в Нипсе, — загадочно, едва шевеля губами, ответил наставник.

При упоминании родного города меня захлестнуло тоской. Я помнил этот разговор, что состоялся между мной и учителем на маленькой кухне, когда весь в крови, я вернулся с танцев.

«Люди боятся и не понимают магов, мы чужды для них, хоть и живем, работаем и колдуем каждый день», — вот что сказал мне тогда Осиор.

По всей видимости, такая реакция распространялась не только на мастеровых и простых людей, но и на знатных господ. А черный трезубец, булава на поясе и сталь в глазах моего наставника не делали его вид более дружелюбным для того, чтобы люди не поддавались предрассудкам. Нет, Осиор в обличье Трибунального Истигатора выглядел почти грозно и… опасно. И эта его аура распространялась сейчас и на меня, хотя по взглядам, что нет-нет, но и бросали окружающие в нашу сторону, я замечал и недоумение. Что малец забыл рядом со Стражем Устава? Кто таков, да еще и с жетоном мага на груди? Вот что читалось в этих взглядах.