От всего этого я почти перестал соображать. И тут меч у меня в руке загудел. И я понял, что Джек что-то уж слишком долго помалкивал. Теперь он тянул меня вперёд.

– Джек, – тихо сказал я. – Джек, что ты…

Волк рассмеялся:

– Видишь? Меч Лета намерен разрубить эти путы. Тебе его не остановить. Дети Фрейра никогда не были бойцами, Магнус Чейз. Тебе не остановить меч – и уж подавно не тягаться со мной. Ты исчерпал свою полезность. Скоро прибудет Сурт. Меч сам ляжет ему в руку.

– Напрасно… – бормотал Джек, продолжая рваться вперёд. – Напрасно ты принёс меня сюда.

– Верно, – промурлыкал Волк. – Это его ошибка. Сурт, как ты понимаешь, думает, что всё это его план. Несовершенное орудие. Как все огненные великаны, он больше кипятится, чем шевелит мозгами, но свою службу он сослужит. Он будет счастлив завладеть тобой.

– Джек, ты же теперь мой меч, – сказал я, хотя уже с трудом удерживал его двумя руками.

– Разрубить путы, – настойчиво гудел меч. – Разрубить путы…

– Давай, Магнус Чейз, – сказал Фенрир. – Зачем ждать Сурта? Иди ко мне и освободи меня сам, по доброй воле, а я тебя отблагодарю. Возможно, я даже соглашусь пощадить тебя и твоих друзей.

Блитцен, зарычав почище волка, достал из рюкзака новые путы, Андскоти:

– Я собирался связать эту псину, но лучше просто придушу гада.

– Согласна, – поддержала Самира. – Убьём его.

Я всей душой разделял их рвение. Мне хотелось броситься к Волку и проткнуть его насквозь. Ведь Меч Лета – самый острый клинок во всех Девяти мирах, что ему волчья шкура?

И мы бы рванулись вниз, если бы не Хэртстоун. Он взмахнул перед нами своим посохом. Руна «перт» вспыхнула золотистым светом.

«Смотрите!» – слова передались мне по воздуху, но это была скорее дрожь, чем звук. Я в изумлении уставился на Хэртстоуна.

«Кости». Он не использовал язык жестов. Не говорил вслух. Его слова просто ворвались в мою голову, разогнав царивший в ней туман, и я снова смог мыслить ясно.

Я снова посмотрел на скелеты, устилавшие землю внизу. Кости принадлежали героям – детям Одина, Тора или Тюра. Там были гномы, люди, эльфы… Всех их обманул, раздразнил и заморочил Фенрир. Все они погибли.

Хэртстоун оказался единственным, кто не слышал голоса Фенрира. Единственным, кто сохранил ясность рассудка.

Мне вдруг стало чуть легче удерживать меч. Он по-прежнему рвался у меня из рук, но я почувствовал, что соотношение сил изменилось в мою пользу.

– Я не собираюсь помогать тебе освободиться, – сказал я Волку. – И мне нет нужды драться с тобой. Мы дождёмся Сурта. И остановим его.