– Слушай. – Он ухмыльнулся окровавленными губами. На месте большинства его ран красовались шрамы. – Я обязан тебе жизнью. Хочешь, обедом угощу?

Я заморгал и огляделся по сторонам. Корабль стоял на одной из рек, текущих через фойе Вальгаллы, и был пришвартован к причалу. Как мы туда попали, я представления не имел. Остальные мои друзья стояли на причале и разговаривали с менеджером отеля, Хельги. Все мрачно разглядывали выгруженные на причал тела трёх валькирий.

– Что происходит? – спросил я.

Хафборн допил свой мёд:

– Нам велено явиться в Трапезную Павших на суд танов и эйнхериев. Надеюсь, они хоть дадут нам пожрать, прежде чем снова убьют. Умираю от голода.

Глава 69. Так вот кого учуял Фенрир в главе 63!

Глава 69. Так вот кого учуял Фенрир в главе 63!

ДОЛЖНО БЫТЬ, мы добирались до Вальгаллы целый день, потому что в Трапезной Павших Героев народ уже вовсю ужинал. Летали валькирии с кувшинами мёда, эйнхерии кидались друг в друга хлебом и жареной сэхримнирятиной. Тут и там отплясывали группки музыкантов.

Пока наша процессия торжественно шла к столу танов, шум весёлой пирушки постепенно стихал. Почётный караул валькирий нёс на носилках укрытые белыми полотнищами тела Гуниллы, Ирен и Маргарет. Я до последнего надеялся, что когда мы прибудем в Вальгаллу, павшие валькирии воскреснут. Разве валькирии не могут стать эйнхериями? Но они не воскресли. Мэллори, Икс, Ти Джей и Хафборн шли следом за носилками. Мы с Самирой, Блитценом и Хэртом тащились в хвосте.

Воины сверлили нас гневными взглядами. Взгляды валькирий были и того хуже. Удивительно, как нас не убили ещё по пути к столу танов. Наверное, хотели полюбоваться на наше унижение. Они не знали, что мы сделали. Для них мы были просто сбежавшие негодяи, которых вернули и привели на суд и с которыми доставили тела трёх валькирий. Нас не заковали в кандалы, но я всё равно волочил ноги, будто мои лодыжки были связаны Андскоти. Горшочек я прижимал к груди. Что бы ни случилось, я его не потеряю.

Мы остановились перед столом танов. Хельги, Лейф и всякие разные Эрики хмуро уставились на нас. Даже швейцар Хундинг, с которым мы так сдружились, смотрел на меня потрясённо и с разочарованием, будто я спёр у него шоколадку.

Помолчав, Хельги проронил:

– Объяснитесь.

Я не видел причин что-либо скрывать. Я говорил негромко, но мои слова эхом разносились по залу. Когда я дошёл до битвы с Волком, у меня пропал голос, и Самира продолжила дальше.

Когда она закончила, таны долго молчали. Насколько я мог судить, они уже не столько злились, сколько пребывали в нерешительности, но мне было не легче. Что бы там ни говорил отец, я не гордился тем, что сделал. Я остался в живых только потому, что три валькирии пожертвовали собой, сдерживая великанов, чтобы мы могли связать Волка. Ни одно наказание, назначенное танами, не будет хуже угрызений моей собственной совести.