– Ну, в-принципе, это логично. Потому что то, что ты рассказал про этот социум – ненормально, конечно. В натуре – по Герберту. Уэллсу.
– Ага. Только вот у него в романе герой ничего особо исправлять там, в будущем, не собирался. А вот Волк у нас – красавчик! Супердиверсант, одно слово!
Криво усмехаюсь:
– Я свои лавры с удовольствием кому-нибудь отдам. Даром. Только чтоб больше в такую …опу не попад
– Согласен. – Влад опять кивает, – Странный Мир. Какой-то… Вывернутый наизнанку!
– Вот-вот. Но, с другой стороны, хорошо, что он достался Волку. Вряд ли кто из нас пробился бы так далеко. И сделал так много!
– Точно, Чекист. Ну а сейчас что-то мы опять заболтались. Пора по домам!
– Да, согласен, Влад. – Василий первым подаёт руку, прощаемся.
У выхода из клуба приостанавливаюсь. Оглядываюсь на двери – словно вижу их в первый раз. Гос-споди!
Неужели я – Я! – и правда – обеспокоился судьбой какого-то Социума?!
Да
19. Собаке – собачья… Жизнь!
19. Собаке – собачья… Жизнь!
В метро приходится сидеть на одной ягодице.
Вторая, зар-раза такая, всё ещё болит. Да и то место, где в руке была «дырка», нагло ноет. И ухо, хоть я его снова вижу в отражении в стекле – тоже. Но – терпимо. За щёку не беспокоюсь: краткий взгляд в зеркало говорит, что ничего там не осталось от кровавой гематомы. Так что – хоть сейчас жениться!.. До свадьбы уж оно точно – заживёт.
Не доходя до подъезда, на лавочке перед соседним, вижу снова одного из наших алкашей – друга дяди Фёдора и Лёшика, дядю Саню, и рядом с ним почему-то – нашего участкового: Василия Петровича. Приостанавливаюсь:
– Добрый вечер, Василий Петрович. Здравствуйте, дядя Саня.
– Здравствуйте, Нигматуллин.