В тот момент, когда мы наконец достигли его ставки, он обсуждал систему обороны Константинополя с генералом Себастиани, до недавних пор главным военным советником при дворе Селима III. Он то и дело отмечал ключевые точки для штурма на подробнейшей карте, любезно предоставленной бывшим главным инспектором саперных войск турецкой армии Жюшеро де Сен-Дени, и линии его стремительного карандаша чертили ярко-красные стрелы, направленные в сердце Османской Порты.

Заветный локоть был уже близок, однако укусить его, не дожидаясь подхода союзников и войск Багратиона, не представлялось возможным. Начиная с Константина Великого, поколения византийцев, а затем турок-осман укрепляли столицу, желая сделать ее неприступной для любого врага. Во многом им это удалось. Наполеон, безусловно, являлся гениальным артиллеристом, но большая часть его орудий находилась на кораблях Черноморского флота, а адмирал Ушаков вовсе не горел желанием разоружаться вблизи ожидаемого врага. Его бомбардирские суда раз за разом обрушивали град ядер на бастионы, запирающие вход в бухту Золотой Рог, но те, построенные в лучших традициях французского крепостного зодчества, упрямо огрызались, не давая русскому флоту прорваться к мягкому подбрюшью столицы. Обстрел стен, проводимый с суши, давал столь же малые результаты. Казалось, военная удача решила капризно отвернуться от своего любимца, использовавшего коварные уловки вместо своего несомненного гения.

Битва за Константинополь затягивались. То и дело я принимал гонцов из австрийской ставки с просьбами, оставив султана в осаде, перенести удар на Адрианополь, чтобы облегчить наступление союзных войск. Но упрямый корсиканец, твердя, что ключ к победе хранится в Босфорской цитадели, только-то и пошел на то, чтобы отослать в сторону первой османской столицы три тысячи нукеров [28] Вахт Гирея. Однако вреда от такой помощи было куда больше, чем пользы. Непригодные для штурма крепостей всадники-татары начисто подмели фураж и провиант, встреченный ими на пути, да и привычка не оставлять без внимания чужое имущество, выработанная в многовековой практике набегов, дорого обошлась еще недавно состоятельному населению Османской Порты.

У нас с Лисом теперь было достаточно времени, чтобы изучать чудом возвращенную корреспонденцию нашего подопечного. Чем больше я задавался вопросами о личности того или иного фигуранта, тем больше понимал тревогу руководства по поводу содержащейся в письмах информации.

Каждый новый псевдоним скрывал какую-либо значимую фигуру европейской политической игры, размах заговора поражал воображение. Казалось, не хватает только детонатора, чтобы накопленный заряд взорвал и без того неустойчивый мировой порядок и привел к власти нового всемогущего правителя. Кто должен был им стать, у меня не вызывало сомнений. В довершение всего услужливый случай подбросил мне занятную книжицу, изданную в мае 1804 года в Реймсе, уж не знаю, каким ветром занесенную к турецким берегам.