— Сбежал? — растерянно повторила Лаис, не зная, радоваться или печалиться этой вести. — Тогда… пожалуй, я тоже пойду.

— Помилосердствуйте! Куда же вы пойдете, с перстнем-то? И сюда-то неосторожно было. Погодите чуток, скоро подъедет Холост, он вас доставит прямо к дому.

— Я бы хотела пройтись немного по Невскому, подышать воздухом, зайти в «Малоярославец»[32].

— Нет уж, как знаете, решительно не пущу!

В этот миг на его столе дробной трелью залился телефон.

— Вот, наверное, и бегуна вашего изловили. — Платон Аристархович попробовал свести дело в шутку, но сам почувствовал, что момент неудачен и схватил трубку. — Что? Начальник императорской Военно-походной канцелярии? Да, конечно, соединяйте. — Он повернулся спиной к Лаис, точно надеясь таким образом заглушить произносимые слова, а более показывая, что этому разговору не нужны свидетели. Беседа вышла довольно продолжительной. Когда минут через десять полковник Лунев закончил разговор, Лаис в кабинете не было. Он открыл дверь в приемную. — Христиан Густавович, краткая сводка по делу Александра Федоровича Керенского готова?

— Как водится, Платон Аристархович, все в лучшем виде.

— Господин поручик, возьмите дежурный мотор и с максимально возможной скоростью доставьте материал лично князю Орлову.

— Есть! — Жандарм звонко бряцнул шпорами.

— А где, — Лунев обвел глазами помещение, — госпожа Эстер?

— Ушла, — поручик обескураженно поглядел на Снурре, — минут уж пять, а то и поболе, как ушла.

ГЛАВА 27

ГЛАВА 27

И женского рода все как одна: красавицы, лошади, власть и война…

На фургоне, запряженном парой мышасто-серых лошадок, красовалась надпись «Мыловарня Ходакова». Привратник, а с ним еще угрюмого вида субъект, запихнули Барраппу внутрь живодерного ящика, заперли решетку амбарным замком и уселись рядом на маленьких скамеечках сбоку.

— Вздумаешь озоровать — пристрелю! — щедро заверил привратник, доставая из кармана длинного тулупа короткоствольный револьвер, словно в насмешку именуемый «бульдогом».

Барраппа молча пожал плечами. Что было ему говорить? Что умереть от пуль в любом случае предпочтительнее, нежели сгинуть подо льдом? Он и вправду думал так. Но умирать вовсе не входило в его планы. Возница, должно быть, третий из назначенного Бомбардиром эскорта, прошелся бичом по конским спинам, и те обреченно потянули ненавистную поклажу по заметенным улицам предместья.

— Ну что, шпиен? — злорадно улыбаясь, продолжал глумиться привратник. — Думал, как из кичи утек, так все — раздолье, вольный ветер? Нет уж, мы хоть у легашей с рук не едим, а Отечество не продаем. У нас закон крепкий.