Но вот и мы. Некоторые из присутствующих видели Вона впервые, а кто именно – было ясно по лицам, ибо эти люди уставились на марсианина, словно оторопевшие бараны.

– Простите, – Ломакс покашлял, – но сейчас мне нужно перекинуться словечком с Джейсоном и новоприбывшими. Если можно, с глазу на глаз. Дайте нам, пожалуйста, пару минут, не больше.

Присутствующие послушно построились шеренгой и направились к выходу, увлекая за собой И Ди, вид у которого был, однако, не сраженный, а триумфальный.

Двери закрылись. Нас окутала ватная тишина, холодная, словно свежевыпавший снег. По-прежнему не обращая на нас внимания, Ломакс обратился к Джейсону:

– Вы предупреждали, что нам устроят взбучку, но…

– Понимаю, дел невпроворот, предстоит решить множество вопросов…

– Мне не нравится, что И Ди, стоя снаружи, ссыт в нашу палатку, но вреда от него немного при условии…

– При условии, что он просто сотрясает воздух. Уверяю вас, так и есть.

– Думаете, он выжил из ума?

– Ну, это слишком громко сказано. Считаю ли я его позицию сомнительной? Да, считаю.

– Вы же понимаете, что подобные обвинения – палка о двух концах?

Впервые в жизни (и такого больше не повторится) я стоял рядом с настоящим президентом. Ломакс еще не был избран, но от президентского кресла его отделяли лишь формальные процедуры. В должности вице-президента Ломакс всегда казался мне человеком суровым и задумчивым; пожалуй, даже слишком суровым и задумчивым, скалистым Мэном по сравнению с разгоряченным Техасом Гарланда, идеальным гостем на похоронах государственного масштаба. За время предвыборной кампании он научился чаще улыбаться, но улыбки его всегда были убедительны; политические карикатуристы из раза в раз подчеркивали хмурые брови, поджатую нижнюю губу (казалось, Ломакс закусил ее, чтобы не изрыгнуть ненароком проклятие) и глаза – студеные, как зима на мысе Кейп-Код.

– О двух концах? Вы про инсинуации И Ди насчет моего здоровья?

Ломакс вздохнул:

– Честно говоря, мнение вашего отца насчет практичности затеи с репликаторами не имеет особенного веса. Сейчас это мнение меньшинства. Скорее всего, таким оно и останется. Но должен признать: его сегодняшние выпады вызывают у меня некоторые вопросы. – Он повернулся ко мне. – Вот почему вы здесь, доктор Дюпре.

Теперь и Джейсон обратил на меня внимание. Заговорил осторожно, стараясь выдерживать нейтральный тон:

– Оказалось, И Ди втирает всем какую-то дичь. Утверждает, что я страдаю… Так, от чего я там страдаю? От агрессивной болезни мозга, что ли…

– От неизлечимой неврологической деградации, – подхватил Ломакс, – и это мешает Джейсону управлять деятельностью «Перигелия». Что вы на это скажете, доктор Дюпре?