Но хотел ли я этого? Я понимал, что существует невидимое пространство, пропасть между Четвертым возрастом Дианы и моей немодифицированной личностью, но я не боялся этой пропасти. Иной ночью, глядя в серьезные, даже торжественные глаза Дианы, я высоко ценил образовавшуюся пропасть – ведь чтобы перейти этот каньон, нужен мост, и мы выстроили его, и он получился прочным и надежным, и ходить по нему оказалось весьма отрадно.

Она погладила меня по руке – ее гладкие пальцы на моей грубой коже, – словно напоминая, что время не стоит на месте и, возможно, однажды мне придется пойти на процедуру, пусть и без особого желания.

– Пока нет, – ответил я.

– А когда?

– Когда буду готов.

* * *

Президента Ломакса сменил президент Хьюз, а того – президент Чайкин, но все они были одного поля ягоды, политические ветераны эры Спина. В их глазах марсианские биотехнологии являлись новой атомной бомбой (по крайней мере, потенциальной), и в данный момент эта бомба находилась в их единоличном владении. В первом дипломатическом обращении к Марсу Ломакс призвал правительство Пяти республик воздержаться от незашифрованной передачи биотехнологических данных с Марса на Землю, мотивировав свою просьбу самыми благовидными аргументами: мол, такие технологии способны оказать самое непредсказуемое воздействие на многополярную и неспокойную цивилизацию (не преминул упомянуть и о гибели Вона Нго Вена). С тех пор и по сей день марсиане ему подыгрывали.

Но даже этот стерильный контакт с Марсом послужил причиной некоторых раздоров. Прознав об эгалитарной экономике Пяти республик, международное профсоюзное движение сделало погибшего Вона Нго Вена своим новым символом. (Неприятно было видеть лицо Вона на плакатах в руках швейников из азиатских факторий или сборщиков электроники с макиладор Центральной Америки. Не думаю, что сам Вон остался бы этим недоволен.)

* * *

Через одиннадцать лет после того, как я вызволил Диану с ранчо Кондона, почти день в день, она вновь пересекла границу Штатов, чтобы присутствовать на похоронах Эда.

Мы узнали о его смерти из СМИ. В некрологе мимоходом упоминалось, что «бывшая жена И Ди Лоутона (Кэрол) скончалась шестью месяцами раньше», – еще одна неожиданная и печальная новость. Кэрол перестала отвечать на наши звонки без малого десять лет назад. Слишком рискованно, сказала она, достаточно знать, что вы в безопасности. Да и на самом деле нам не о чем было говорить.

В округе Колумбия Диана навестила могилу матери. Грустнее всего, по ее словам, было осознавать, какой неполноценной оказалась жизнь Кэрол: глагол без существительного, анонимное письмо, непонятое из-за отсутствия подписи. «Скучаю не столько по ней, сколько по той, кем она могла бы стать».