ЭМИЛИЯ. Юлиан тоже достоин похвалы. Он очень поэтичная натура и даже пишет стихи.

БОРИНСОН. Он?! Стихи?!

ЮЛИЙ. Тетушка, прекратите. Что в этом удивительного?

ЭМИЛИЯ. Вот один из его шедевров. (Читает две первые строчки из четверостишья.)

Пусть все в моем доме меня заругают,

На бирже пускай заклюет воронье…

БОРИНСОН (останавливая Эмилию). Да это обычное рифмоплетство, примитивнее некуда. Я без труда могу продолжить.

ЭМИЛИЯ. Попробуй.

БОРИНСОН (читает).

…Я буду любить вас, моя дорогая,

До гроба, до смерти, и после нее!

ПАТРИК. Себастьян, да вы гениальны и в поэзии!

ЭМИЛИЯ (Боринсону). Себастьян! Я потрясена! Как я могла не ценить тебя раньше?! Дай я за тобой поухаживаю. (Платочком вытирает краску с лица Боринсона.)