— Вернемся к нашим баранам, — сказал наконец Борис, — вернее, к нашему барану. Можешь ты нам объяснить, баранья голова, что и почему ты натворил однажды двадцатого мая?!

Шутливая интонация этого вопроса ничего не означала, это была лишь привычная манера; я видел, что Борис волнуется, и сам волновался не меньше. Главное, я видел, что Аркадий на себя не похож, что ему трудно заговорить. Уж ясно было: ничего хорошего он не скажет!

Аркадий понимал, однако, что отмолчаться невозможно. Он со злостью погасил сигарету о подошву туфли — «мой» Аркадий вроде бы такого не делал, — отшвырнул сигарету, выпрямился и сказал преувеличенно твердым тоном:

— В общем, так! Когда я решил эту задачу и понял, что теперь есть практическая возможность передвигаться по времени, я пришел к мысли, что необходим решающий эксперимент… ну, для проверки безопасности движения.

Меня сразу холодом обдало, даже зубы застучали: я уже догадался, в чем дело. Я повернулся к Борису, ища сочувствия, но мой «двойник» этого не заметил: то ли он заслушался Аркадия, то ли думал о чем-то своем. Он еще не понял… Разные мы с ним все же, разные! И разность эта не столько в двух годах, сколько в трех днях. Он не видел Аркадия мертвым, не видел Нину чужой и враждебной, не искал выхода, разгадки, спасения, задыхаясь от боли и тоски… И не седлал градиентов для лихой скачки во времени.

— Ну вот… И тогда я подумал, — уже более спокойно и уверенно продолжал Аркадий, — что самый радикальный вариант парадокса времени — это когда человек убивает сам себя. Не дедушку или папу, как обычно предполагают в таких ситуациях, а именно самого себя! Это же элементарно: только так можно обеспечить чистоту опыта. Но почему-то никто до этого не додумывался…

А он додумался! Он, видите ли, сообразил! Борис-76 вдруг замычал, как от боли: видно, и до него дошло!

— Чего вы на меня уставились? — раздраженно сказал Аркадий. — Как маленькие! Вы что, не понимаете? Я же не кого-нибудь, а самого себя! Имею я право сам себя убить?

— Это ты кого спрашиваешь? — мрачно отозвался Борис-76. — Меня с Борькой, что ли? Удачную аудиторию подобрал, ничего не скажешь…

Да уж, действительно! Менее подходящую аудиторию на всей планете Земля нельзя было сыскать. Потому что нам двоим не нужны были никакие абстрактные выкладки, нам достаточно было посмотреть друг на друга и спросить себя…

— Ну, вот я — имею я право его убить? — Борис-76 произнес это вслух, указывая на меня. — Ты вообще хоть сколько-нибудь соображаешь, Аркадий, или уж вовсе…

Аркадий опешил. Он даже покраснел слегка. И не сразу смог заговорить.