Леттке зажмурил глаза, помассировал виски и сказал:

– Пора заканчивать. Мне должна была прийти в голову мысль, что у нас в Германии, возможно, уже давно есть подобный проект! И это «Вундерваффе», о котором временами говорят.

– Считаете, наше открытие не настолько значимо, как нам показалось?

– О, я так не думаю. Знание того, что американцы не отстают от нас, очень важно. – Леттке встал, собрал стопки прочитанного и непрочитанного материала и начал убирать обратно в свой запираемый шкаф. – Хватит на сегодня. Продолжим завтра.

* * *

Спал в ту ночь Ойген Леттке плохо, преследуемый множеством прочитанных документов. Его голова кружилась, масса английских слов не давала ему уснуть: нейтроны, расщепление атомных ядер, изотопы, которые подлежали разделению, все заполняющая энергия – и что ему теперь с этим делать, что? Нужно сообщить Адамеку, говорил он себе снова и снова, когда очнулся ото сна в поту, говорил себе, словно боялся, что может забыть, а потом вновь опустился на подушки и размышлял, какую же историю рассказать Адамеку, каким образом он наткнулся на след этих документов. Рассказать правду он не мог, так что следовало что-то придумать, и мысли его оказались бодрее тела и охотно принялись за эту задачу, неустанно вращались по кругу и выдавали бесчисленные варианты, наполовину придуманные, наполовину приснившиеся, а он снова и снова видел себя сидящим в кабинете Адамека и как он признавался ему, что только хотел найти одну женщину, совершенно банально, и Адамек то смеялся над его глупостью, то глубоко возмущался.

Пятница была одним из тех дней поздней осени, когда сильные ветра проносили по улицам Веймара проливные дожди, заставляя людей идти, наклонившись вперед, мужчин придерживать свои шляпы, а женщин – зонтики. Ветер дул именно с той стороны, откуда необъяснимым образом провоцировал жалкие завывания в крыше здания НСА, которые звучали так, словно призраки бесчинствовали в огромном, теперь таком полностью покинутом здании, где отныне только они и удерживали позиции.

В эту беспокойную ночь ему стало ясно одно: если они соберутся наводить справки, что узнали немецкие физики об этих атомах, им ни в коем случае нельзя прикасаться к базам данных, которые в любом случае защищены и их не касаются. Нельзя ничего делать, что может создать для них проблемы. В частности, следует избегать всего, что наведет кого-то в Главном управлении имперской безопасности на мысль о том, что они иностранные агенты. Такое беспокойство вовсе не было излишним, поскольку после убийства Гейдриха в Праге эсэсовцы стали настоящими параноиками.