В тот же день в таможенные таблицы внесена информация о пересечении границы с Нидерландами
На этом всё.
По крайней мере, в хранилищах данных, к которым она могла обратиться со своим обычным уровнем доступа.
Хелена откинулась на спинку кресла, потерла лицо обеими руками, задумалась. Это не оставит ее в покое. Да, раньше она откладывала подобные вылазки до позднего вечера, но ведь ничего такого не случалось, не так ли?
Она встала и заперла изнутри дверь кабинета. Вновь села за компьютер, повысила уровень доступа до максимально возможного и набрала:
ОБЪЕДИНЕННАЯ ТАБЛИЦА ОБЩИЕ.СВЕДЕНИЯ.СС
* * *
Так вот о чем шла речь. Совсем не о его награде. Очевидно, о ней и вовсе забыли.
Может быть, Гитлер просто так об этом сказал.
Леттке почувствовал, как что-то внутри него, что уже и так было нестабильно, надломилось и рухнуло. Странный холод распространился по его телу, в груди кольнуло в районе сердца, но и в животе тоже – ощущение, будто его кровь постепенно начала замерзать. Ему казалось, что он слышит, как внутри потрескивают первые кристаллы льда.
– Понимаю, – сказал он, а может, и не сказал, потому что никто, похоже, не заметил или не обратил внимания. Возможно, он лишь пошевелил губами, не издав ни звука.
А внимание привлек другой звук: стук в дверь. Все посмотрели на нее, Адамек крикнул – громко, чтобы было слышно через обитую кожей дверь:
– Да-да, пожалуйста.
Ручка осторожно опустилась, дверь медленно отворилась, просунулась голова секретарши.
– Герр Адамек, – произнесла она голосом, выражающим панику, – тут господа из Берлина…
– Пусть войдут, – сказал Адамек.
В следующее мгновение дверь резко распахнулась, и вошел мужчина, грубо оттесняя секретаршу в сторону, мужчина в черном мундире СС, зажав кепку под левой рукой. Прошел в середину помещения, прогремел каблуками черных кожаных сапог, резко вскинул в воздух правую руку и проревел: