Снаружи продолжали грохотать копыта, возвещая о прибытии все новых и новых всадников. Но более чем топот лошадей, осаживаемых у самого шатра, меня ошеломило событие, последовавшее за этим. Музыка — неумолчный гул, давивший мне на уши с тех пор, как мы прибыли в лагерь, — вдруг сбилась, а затем и вовсе смолкла. Снаружи долетали возгласы замешательства и вопли страха и ярости. Вслед за этим полог шатра вновь распахнулся.

— Мы прервали танец, великая! — прокричал один из подручных Дэйси. — И уже начали искать тех, кто был украден из нашего клана. Ты захватила шатер?

— Да, — отозвалась Дэйси. — Продолжайте как задумано. Сражайтесь, но только если кто-то вам воспротивится. Даже тогда, по возможности, воздерживайтесь от убийств. Ради этого танца погибло и без того слишком много людей народа. Я не хочу, чтобы кровь соплеменников обагрила мои руки.

Когда юноша удалился, Дэйси обратилась к тем, кто все еще находился в шатре. Сначала ее голос дрожал, но постепенно она взяла себя в руки.

— Как вы уже слышали, я не хочу никому повредить. Сейчас я намерена освободить тех, кого украли, чтобы они танцевали для Кинроува. Если вы будете нас слушаться, все пройдет хорошо и никто из народа не пострадает. Окажете нам сопротивление, и Кинроув может погибнуть. Я не хочу, чтобы меня вынудили прибегнуть к столь крайним мерам. Поэтому я прошу вас всех встать около столов с едой. Немедленно. Да, я имею в виду всех, включая кормильцев. Вашим великим придется некоторое время самим о себе позаботиться.

Я наблюдал за ней глазами мальчика-солдата. Железо доставляло ей неудобства. Мальчика-солдата оно беспокоило еще сильнее, поскольку тяжелое лезвие замерло меньше чем в ладони от его сердца, а державший клинок воин улыбался, холодно глядя на него.

— Иди и делай, как она говорит, — велел он Оликее, а когда Ликари, поскуливая, вцепился в него, стряхнул малыша и хрипло добавил: — Его забери с собой.

Оликея взяла сына за плечо и увела с собой. Ребенок оглянулся, его глаза были полны муки. Мальчик-солдат не смог даже кивнуть ему. От присутствия железа все его тело зудело, словно его облепило целое полчище кусающихся муравьев.

Я прикинул наши возможности.

«Если он ударит, отклоняйся вправо, падай на землю и катись, — мысленно посоветовал я ему. — Это может выиграть нам несколько мгновений. Непохоже, чтобы он умел обращаться с таким оружием».

«Не вижу, чем выйдет лучше, если меня заколют, пока я буду кататься по земле, а не сидеть на стуле, — раздраженно ответил он. — Помолчи. Не отвлекай меня сейчас».

Он изо всех сил заставлял себя сохранять неподвижность и не дергаться от жалящего железа, так что уже взмок. Магия, которой он защищал себя, требовала новой еды, но он не обращал внимания на голод.