Через двое суток в Корсунь нагрянул целый эшелон людей в генеральских и адмиральских погонах. Слава Богу, одним из них оказался Пафнутов Дмитрий Аркадьевич. На его бедную голову я вылил поток невероятной информации. Расскажи кто-нибудь что-нибудь подобное мне, ни в жизнь не поверил бы. Пафнутов, как это ни странно, принял все за чистую монету. Вот только изверг дотошный замучил вопросами. Легче с объединенным флотом Коалиции воевать, нежели общаться с этим жандармом.

Пока генерал допрашивал меня, его подчиненные занимались моими бойцами. Я предполагал что-то подобное, поэтому заранее предупредил всех, чтобы говорили как было на самом деле и что видели собственными глазами и ничего не пытались утаить от дотошных следаков — все равно всю подноготную выведают, а за умышленное вранье или сокрытие важной информации могут наказать самым серьезным образом.

Три дня с перерывами на еду, сон и прочие физиологические мелочи я строчил самый подробный отчет о нашей миссии. После чего Пафнутов его прочитывал, недовольно морщился:

— А вот этот момент, дражайший Андрей Драгомирович, ты как-то не очень отразил. А ну-ка опиши всё поподробнее. — Вот такой въедливый товарищ.

Однако все плохое (впрочем, как и хорошее) в нашей жизни когда-нибудь заканчивается. Подошли к концу и мои мучения. Рядовых бойцов взвода и нашу артиллерию оставили в покое еще раньше. Трофейные турецкие лиры были обменяны в банке на русские рубли и честно в равных долях поделены между всеми участниками операции. Я свою часть внес в качестве пополнения долей троих погибших бойцов, их, кстати, также учли при дележе. Лейтенант Суржиков клятвенно заверил, что непременно передаст деньги их семьям.

Затем оккупировали один из городских ресторанов. Славно погуляли. Без драки с флотскими не обошлось, а потом, как это заведено на Руси, была совместная пьянка с братанием родов войск.

Маше я в первый же день послал телеграмму, мол люблю, скучаю, жди. Ответ получил примерно через час:

«Люблю, скучаю, жду».

Скоро отбыть во Владимир не получилось, ибо в город славы русских моряков прибыл Верховный Главнокомандующий сам Государь Император. Первым делом царь пожелал видеть скромного капитана третьего ранга Воронцова. И вновь начались утомительные расспросы, что да как. Если интересно, возьми и почитай фолиант, который я накатал за три дня. Нет же, все хотят всё узнать из первых уст. Замучил Его Величество куда тому Пафнутову.

Наконец мучения мои закончились. Я был отпущен в отпуск до Высочайшего повеления. Душевно попрощался с бойцами, на которых, включая погибших, составил наградные листы с подробнейшим изложением героических деяний каждого. Здесь не принято предлагать какую-то определенную награду, командир подразделения описывает действия в бою того или иного бойца, а чем наградить, решают уже наверху. То есть зачастую размер награды зависит от способности командира писать борзо, лихо, художественно, чтобы начальство не уснуло во время прочтения, а радовалось тому, какие на свете бывают герои. Видит Боженька, я расстарался как мог, надеюсь, рядовые получат высшие солдатские награды, а Суржикову «Михаила-Воина» пожалуют.