И, разумеется, когда встал вопрос, к кому проситься на борт: к чфеварцам, добившим «Ийон», или на непонятную хреновину, взорвавшую гъдеанский флагман, выбор был сделан в пользу уродливой хреновины.

Посадка была жесткой. Собственно, ее и посадкой-то было не назвать: обгоревший центральный модуль триремы рухнул с небес, слегка затормозив об атмосферу. Миленич, непривычно молчаливый, сделал все, что от него зависело, совершил попросту невозможное, проведя плохо слушавшуюся управления консервную банку курсом, который не стал смертельным. Без навигационных расчетов – оборудование было разрушено, компьютер не работал, Баин прикидывала курс на пальцах. Зато со вторым пилотом, на что даже не надеялся. Он не ждал толку от слепого эасца, дал ему лишь подержать пульт, пока надевал скафандр. Но Согиро на удивление чувствовал свой корабль – не первый год пилотом на нем ходил, и небось, не резервным: расположение рычагов и кнопок знал наизусть, не промахнулся ни разу. На ощупь ввел пароль, но сервер не откликнулся: вернее всего, был уничтожен. Согиро держался, несмотря на боль, терзающую его не меньше, чем Миленича, скорее даже больше: эасцы хуже переносят боль. Пытался сделать что-нибудь, невзирая на увечье, которое многих заставило бы опустить руки.

Горящий болид ударился о заснеженную поверхность, с жутким грохотом и скрежетом, вздымая тучи снега и пара, проволокся по ней несколько сотен метров, теряя целостность. Кресла сорвало с креплений и вместе с пилотами покатило по полу, цепляя за выступы конструкций. Тех, кто не был пристегнут, начало швырять от стены к стене еще в полете, в рубке стоял вой и ругань, мешающие пилотам нормально работать. Но выгнать лишних было некуда: в коридоре за дверью рубки бушевал пожар, вот-вот грозящий проплавить стены, а огнетушители кончились. Дым сочился сквозь щели, дышать было невозможно; все понадевали скафандры, а кому не хватило – термокостюмы и дыхательные маски с перекисными патронами.

При ударе о землю Баин больно треснулась головой, из глаз посыпались искры, сознание на миг померкло. Эасцы не убили, так родной капитан едва не угробил, мелькнула мысль. Когда в глазах прояснилось, она увидела седого Неске, который тряс ее за руку и указывал на разошедшуюся дыру в обшивке. Он что-то говорил, она не слышала сквозь шум в ушах, но сообразила:

– Уводи всех! Как можно дальше от корабля!

Люди спрыгивали в дыру, откуда тянуло морозом. Баин отстегнулась от кресла. Рядом выпутывался из ремней Миленич.

– Где этот чудило? – огляделась она.

Изображение слегка плыло, голова казалась чугунной. Если ей и ответили, она не расслышала. Взгляд сам наткнулся на Согиро, безуспешно пытающегося нащупать застежки ремней. Из глазниц обильно текла кровь, заливая шлем – видно, сотрясение сказалось, – и движения пилота с каждой секундой становились все более вялыми. Баин бросилась к нему, чуть сама не упав, освободила от обломков кресла, потащила за руку: