Ради своей дочери.

Глава 26 Где родовая честь сталкивается с деревенской непосредственностью

Глава 26 Где родовая честь сталкивается с деревенской непосредственностью

Нельзя доверять женщине, которая не скрывает свой возраст. Такая женщина не постесняется сказать всё что угодно.

На заросшей грязью машине, которую-таки удалось выдернуть из болота, сидел петух. Тот самый голосистый, донельзя доставший Красноцветова. И теперь петух устроился на крыше его «Мерса», откуда поглядывал окрест с чувством собственного превосходства.

— Поцарапаешь — шею сверну, — доверительно сказал Красноцветов.

Петух встрепенулся, раззявил клюв и огласил окрестности громким кукареканьем. Затем отряхнулся, распушивши какое-то совсем уж неестественного окрасу оперение. Вот сколько Красноцветов ни пытался, не мог припомнить, чтобы в нормальной деревне были этакие, красно-желтые петухи.

Он обошел машину, пытаясь понять, она вообще подлежит реставрации или проще новую купить? Грязь уже успела обсохнуть на солнышке, и теперь бока «Мерса» покрывала толстая корка серой коросты. Из неё торчали веточки и листья, куски мха и чего-то еще, вовсе уж неопределимого.

— Помыть надо, — задумчиво произнесла Ксения, — а то потом схватится, так вовсе тяжко будет.

Мыть стали тут же.

Правда, пришлось воду тащить из колодца, ибо шланг-то имелся, да вот напряжение в нем было слабым, и вода лилась, но по капельке.

— Лето, — сказала Калина, будто это что-то да объясняла. А видя, что Олег не понимает, добавила. — Люди поливают огороды. Сушь уже который день стоит. Ксюха, долго еще продержится?

Ксения, устроившаяся на заборе, — вот такой женщине не забор надобен, а кресло мягкое, чтоб с высокой спинкой, как трон царице. Кому другому он бы сказал.

И кресло купил бы.

И еще украшений всяких, а тут… глянул, и слова в горле застряли будто бы.

— Пока дождя не чую, — сказала Ксения. — Может, через недельку?

— Клубника горит, да и огурцы тоже. Мамка сказала, что цвет весь осыпается, хотя поливаем, — вздохнула Калина, и печаль в голосе её была непритворною. — Поливать вообще намаешься…

Честно говоря, слабо представлял себе Олег эту женщину, огурцы поливающей. Тем более что воду и вправду пришлось поднимать из колодца.

— Станция тут старая, и башня водонапорная, наверное, лет шестьдесят уж как стоит. Вот и давление никакое. Не хватает её на всех, — Калина опустила ведро в колодец, а потом налегла на ручку всем своим весом. Вот… бестолочь.

— Дай, — ручку Олег перехватил.