Но…

Камень отпустил меня.

— Прости. Мне, кажется, не хватает веры. Что в богов, что в людей. Я… если будет таково решение, то приму его, — я склонила голову. — Но я… мне надо знать.

Что?

То, что случилось много лет тому? Или то, что произошло вовсе не так уж давно? Или… еще что-то?

— Думаю, одно связано с другим. И… кто и зачем убил мою маму?

Камень остывал, но то, иное присутствие, не оставляло.

— Она… даст ответ позже, — тихо произнесла Линка, касаясь моего плеча. И я смогла дышать, пусть судорожно, тяжко, но смогла.

А еще отступить.

Упасть на мягкие мхи, пусть сквозь перины их ощущались кости, но… костей я не боялась.

Линка же подошла к камню и поклонилась. Молча развязала мешок, вытряхнув из него угольно-черного петуха. Я такого в деревне не видела. Линка провела по камню ладонью, а после прижала её, уже кровящую, к петушиной груди. И встрепенувшаяся было птица замерла.

Стало быть, богиня дарует свою милость не только людям.

Наверное, следовало бы отвернуться. Ей и без того непросто. Но я смотрела.

На Линку, черты которой поплыли, показывая иные, куда более прекрасные.

Ужасные.

На нож в руках её.

На кровь.

Камень.

И…

И потом, позже, мы сидели на берегу реки. До рассвета оставалась пара часов, не так и много, но и не сказать, чтобы мало. Хватит, чтобы помолчать. Мы молчали.