— Ты пришел. Сидишь. Мозг вот мне ковыряешь. И только затем, чтобы прочитать мне лекцию о правильном поведении?

Синюхин оттопырил губу, но не уходит.

Интересно, к слову, почему? Прежде он бы уже трижды дверью хлопнул, а тут вот… может, просто двери не хватает? Без хлопанья уход будет недостаточно эффектным?

— Что у тебя с Николаевым? — наконец, задал Синюхин мучивший его вопрос.

— А тебе зачем знать?

Нет, можно было бы ответить, что ничего-то нет и не предвидится, однако вместо этого я посмотрела на бывшего превнимательно. С чего вдруг этакий интерес-то? Ревность? Сомневаюсь. Для ревности любить надо, а я не уверена в принципе, что Синюхин когда-либо меня любил.

Возможно, конечно, был привязан, но привязанность и любовь — разные вещи.

— Я… о тебе беспокоюсь, — он явно хотел сказать что-то другое, но передумал, и скривился. Он терпеть не мог, когда все шло не по плану. — Он для тебя неподходящий человек.

— Почему? — я склонила голову.

Интересно.

И вправду интересно. Сперва Верещагина, теперь вот и он. Дальше что? Важен подойдет читать мораль о смысле жизни?

— Потому… ты знаешь, кто он?

— Некромант? Ученый?

— Бестужев! — выдохнул Синюхин. — Он еще имя не принял, но примет обязательно.

— Неужели, — сыграть удивление не получилось. Что поделать, актриса из меня была так себе.

— Да! И… он наследник рода! Думаешь, ему позволят спутаться с какой-то там… ведьмой-недоучкой?

— Думаю, он не из тех, кто позволения спрашивать станет, — у меня возникло почти непреодолимое желание приложить Синюхина черпаком да по лбу.

— И что? — он сполз с котелка и оправил брюки, осмотрелся, нет ли где сажи. Надо же, помнится, прежде он относился к вещам с куда меньшей аккуратностью. Или это потому, как знал, что в любом случае я постираю да заштопаю? — Он может думать, что ему позволено все, а на самом деле… уже почти подписан контракт!

— С кем?

— На помолвку… какая разница, главное, что никто-то в здравом уме против контракта не пойдет.