И Васятка нырнул за остатки ограды.

Огляделся.

Все одно жутко… вон, от дома пару стен осталось. И пышет от них так, что того и гляди вновь пламя займется. Но идти надо. Куда феникс садился? Или… он потом ронял, взлетаючи? И… сперва Васятка все по краю обойдет, приглянется, а там уж и решит, что делать.

Вот.

И пошел, ступая осторожно: двор-то заросший, этак и на гвоздь налетишь, или еще на что. Не… не понятно, как Тимоха отыскал перо. Или… оно же ж светится! Васятка даже ладонью по лбу хлопнул. Вот дурень-то! Не надо копать, надо приглядеться просто, не блеснет ли где искорка желтая.

Он и пригляделся.

И прищурился даже, чтоб сподручней гляделось. А оно и вправду блеснуло. Сперва Васятка даже пропустил, но вот снова будто засветилось что, правда, не подле дома, но и лучше оно, потому как к дому не подобраться, но чуть в стороночке. Может, ветром отнесло?

И…

Дома стояли на отшибе, за ними начинался еще не лес, но дичающие сады выбрались по-за ограду, выпустили поросль малины.

Но опять блеснуло!

И даже засияло!

На самой опушке.

Васятка замер и обернулся. Деревня… да рядом деревня! Вона, дома виднеются, и свет в окнах. И отчего-то близость что домов, что этого света, окончательно успокоила. Вправду, чего это он? Он же ж не ссыкло! И лес местный, он тихий… попробовал бы кто шалить, дядька Свят мигом успокоил бы.

А стало быть…

Васятка решительно перебрался через ограду, которая с этой стороны вовсе даже от пожара не пострадала.

Вот, теперь он видел и само перо. Упало в лопухи да скатилось под тугой зеленый лист. Близехонько, только руку протяни.

Ну дойди сперва.

Он дошел.

И наклонился. И даже взял в руки не без трепета: до того хрупким нежным казалось перо. Тронь такое и растает. Но нет, не растаяло, удержалось.

— Какая…