Вот насквозь темный. И тьма эта испугала бы того, другого Олега, но у нынешнего был свет. И тепло. И… Ксения тут же, рядом лежит.

Живая.

Инга тоже живая… Ирина Владимировна? И она здесь. И та соседка её, которая держит оборот. И, в отличие от прочих, она тоже в сознании.

Конечно. Оборотни ведь немного иначе устроены.

Тише.

Олег не знал, поймут ли его. Он… он вообще плохо понимал, что с ним происходит. Но женщина расслабилась. А до него донеслось лишь укоризненное молчание: мол, сразу было понятно, что чужаки.

С чужаками разговор короткий.

— Кладите его сюда…

Тот же голос. И… не нравится Олегу ни голос этот, ни человек.

— Пойдет в первой партии… носить будете по одному.

— Одежду сымать?

— Мне все равно.

— Да угомонись ты, Пищарь, еще с одежей возиться…

— Мало ли, вдруг да… глянь, девки какие… попользовать бы…

— Смотри, чтоб тебя потом не попользовали.

— Да ладно, магик сейчас того, готовиться уйдет, а туточки никого. Неужели не хочешь?

Олег кулаки сжал, решив, что путы там или нет, но обидеть своих женщин он не позволит. И сквозь полусон донеслось одобрительное ворчание медведицы.

— Угомонись, сказал. Тебе что, самому на алтарь захотелось? Господин не шутил.

— Да… ладно тебе.

Выстрел прозвучал на диво тихо.