Почему?

Я ведь так хотела уехать с мамой. И уеду. А бабушка? Что с нею будет? Она останется совсем-совсем одна? И от этого тоже грустно. Я сажусь на кровать, прижимая сумку к себе.

— Аленушка, ты уверена? — бабушкин голос доносится из-за расшитых шторок, что отделяют одну комнату от другой. — Может, не стоит торопиться?

— Мама, выхода особо нет, ты же видишь, что с ней происходит! Это… это неправильно!

— Просто сила.

— О да… темная сила! Вчера она на кладбище ушла.

Я?

Не помню.

— Сколько раз ты её забирала оттуда? А эта проклятая усадьба. Её туда тянет. Нам удалось перехватить, но это не может продолжаться вечно!

— Просто сила зовет.

— Именно! А не станет силы, тогда она будет нормальной.

— Не будет, — жестко сказала бабушка, и у меня руки задрожали. — Твоя дочь уже нормальна. Для некроманта.

Некроманта? Это… это я, да? Но я ведь… про некромантов я слышала. Нам в школе рассказывали. А потом еще Петька, у которого отец в городе и некроманту служит. Настоящему. У него дом на костях стоит, а вместо светильников — черепа человеческие. И из глаз их колдовской зеленый свет бьет.

Петька клялся, что все так и есть.

И еще, что будто бы тот некромант силу в жабах черпает. Их ему на каждый обед несут. Сырыми. Сырыми и глотает.

Гадость какая!

И это выходит, что мне…

…сколько мне было тогда? Сознание вновь расслаивается, я вижу себя со стороны, растерянного ребенка, которому позволили подслушать разговор. А что именно позволили, тут у меня-взрослой сомнений нет. Они ведь могли закрыться.

Мама забыла.

Бабушка…