– Ты все еще жив? – спросил я спокойно.

– Интересно, почему вас это волнует, ведь, насколько я помню, сотрудничать вы не хотели.

– Это ты мне позвонил – так что-либо говори зачем, либо вешай трубку.

– Я хочу рассказать вам историю, вы же можете просто слушать?

– Могу, хоть и не знаю зачем.

– Некоторое время назад по всему миру прогремели новости о том, что одна из космических станций, а именно Вектор, буквально пропала. Может быть, ее уничтожили, неизвестно кто и как, а может, она просто исчезла, словно попав в черную дыру, – в общем, ее больше нет. Невероятный траур по всему миру, тысячи без вести пропавших людей где-то там, далеко в космосе. Такая трагедия – кровь стынет в жилах… Событие, которое изменило мир. Масса теорий, обвинений и охота на ведьм – этому не было предела. Но никакого прогресса это не принесло, и люди с присущим им любопытством стали сами искать правду…

– Как же ты попал сюда? – перебил я его.

– Я здесь, и меня не волнует выгода или популярность. Тысячи людей потеряли родных и друзей, и я видел огромные памятники, мемориалы и бесконечное количество слез, и среди своего круга тоже.

– Все это очень грустная история. Но ты хочешь, чтобы я поверил, что ты простой журналист, который хочет делать добрые дела во благо общества?

– Мой отец был полицейским, крайне строгим человеком, но справедливым, что многому меня научило. И как-то после долгих лет службы он просто ушел в отставку и отправился помогать беженцам. Я тогда только закончил факультет журналистики, а он ушел лечить людей и заниматься неким альтруизмом. И я, помню, спросил у него, зачем он помогает людям бесплатно в забытых точках мира, – а он просто спросил в ответ: а почему нет? Он считал, что если ты можешь делать добро – делай. Звучит банально, конечно, и даже вычурно, но это были его слова тогда – и мои сейчас.

– Поверь, пусть лучше мир думает, что Вектор просто исчез, и, если ты продолжишь копаться в истории и не умрешь раньше, ты будешь того же мнения.

Я отключил связь – и сразу почувствовал боль в горле, которая доказывает, как редко и как мало я говорю. Его слова выбили меня из колеи, и от этого мне хочется что-то сломать. Там, где побеждают лишь сила и жестокость, неожиданное, пусть и естественное проявление сопереживания и даже заботы о ком-то воспринимается не более чем слабость. Те идеи и цели, которые он привнес в мой мир против моей же воли, не хотят исчезать, как следовало бы. Оставив лишь выточенные временем ориентировки для продления моей жизни, продолжающей оставаться таковой ради самой себя. И если во мне что-то и осталось человеческое и близкое к тому уровню социальной жизни, где в обиходе без преград существуют забота и человечность, то это первое, что убьет меня. В такой момент обычно должен кто-то появиться и начать менять груз на весах – но, как мне стало известно ранее, привычной путницы больше нет, ее задача исчерпана.