Я открыла чутье, изучая его. Искать долго не пришлось – от него хлынуло страдание.

– О чем же?

Его плечи в золотой и стальной броне напряглись.

– Если ты встретишь другого моего сына прежде меня, все, о чем я прошу, – сделай его смерть как можно более быстрой и безболезненной.

Я слабо выдохнула, ком в горле разросся. Единственное слово, сказанное в ответ, причинило боль.

– Сделаю.

– Спасибо. – Валин кивнул и переложил шлем под другую руку. – Мы будем ждать вашего возвращения в предгорьях Скотос, от Пустошей до стен Предела Спессы, ваше величество.

Он поклонился и отошел.

Я проследила, как он идет к своей лошади. Увижусь с ним после того, как отправлю послание.

– Эта просьба далась ему нелегко, – сказал Киеран, уже взобравшийся на лошадь.

– Да.

Держась за поводья Сетти, я взлетела в седло. Вонетта пробралась вперед в вольвенском облике рядом с Делано.

Несколько десятков вольвенов поднялись из густой травы, где они отдыхали под теплыми лучами солнца. Ворота северной стены начали открываться одни за другими. Войска под предводительством Валина и Хранительниц выезжали отрядами по несколько сотен. Утреннее солнце отражалось в их золотой и серебряной броне. Тысячи копыт стучали по камню, и звуки разносились эхом. По всей шеренге поднялись знамена. У меня перехватило дыхание, когда увидела атлантианский герб. Теперь стрела и меч пересекаются посередине.

Я резко вдохнула, глаза защипало. Знамена развевались под атлантианским солнцем. Я закрыла глаза и сказала себе, что Кастил их увидит.

Раздался низкий рокот – звук, похожий на гром. За ним последовал высокий, пронзительный зов. Я открыла глаза, а вольвены остановились и задрали головы к небу, навострив уши. Я крепче сжала руку на поводьях Сетти, который нервно гарцевал подо мной. Другую руку положила на мешочек у бедра. К ладони прижались выступы игрушечной лошадки. Я уставилась на знамена, на герб, представляющий Кастила и меня, и в этот момент на атлантианское войско, скачущее на запад, упали большие крылатые тени.

* * *

Четыре дня спустя мы ждали в лесу за Дубовым Эмблером среди поникших деревьев. Когда нас коснулись последние лучи солнца и на вечернем небе показались звезды, я убрала лошадку в мешочек и поднялась с ровной поверхности камня, на котором сидела.

– Тебе нужно было поспать, – сказал Делано, подходя ко мне.

– Я спала.

Изо всех его пор сочилось беспокойство. Я не лгала. Не совсем. Я поспала час или около того, а когда проснулась, занялась тем же, что делала на привалах, когда мы останавливались передохнуть и поесть.