Карл сгорбился и отступил от перил, избегая опасной и в то же время манящей высоты. Покачнувшись, прижался спиной к прохладной стене, давая волю тоскливым переживаниям. Не думал он, что возвращение окажется столь болезненным, почти нестерпимым. Так долго запрещал он себе надежды и право на память, избегая безумия, и вот теперь… Безудержно, валом хлынули воспоминания, сметая на своем пути серые преграды запретов и ужас безвременья, горечь безликих лет заключения.

Незваная, это пришла ностальгия. Страшное чувство, когда вчера кажется лучше, чем сегодня или даже завтра. Когда в языке остаётся только прошедшее время.

…Все они когда-то учились здесь вместе: он, Мелтон и инфант Эдуард, сын лорда Ледума, названный в честь отца. Ну и, конечно же, несравненная Лидия. Всех четверых связывали странные чувства, которые для простоты можно назвать близкой дружбой, хотя была в них изрядная примесь и ревности, и юношеского соперничества. Все они были смелы, умны и талантливы, но больше всех, конечно, блистал Мелтон.

Уже во время обучения их всесторонне одарённый друг проявлял пытливый интерес к фундаментальным наукам и вскоре после выпуска стал молодым и весьма перспективным профессором. Он получил в управление кафедру точных наук, хотя сфера исследований учёного была обширна и часто распространялась на науки естественные и даже гуманитарные. Впоследствии новаторские теоретические разработки Мелтона находили успешное применение в механике и военном деле, пусть и не сразу находились технические возможности для их воплощения в жизнь. Без преувеличения можно было сказать: профессор Мелтон – гений, намного опередивший своё время…

Взяв себя в руки, Карл глубоко вдохнул и усилием воли одолел этот отчаянный сентиментальный приступ. Распрямившись, оборотень нервно запустил пальцы в волосы и медленно пошел по направлению к главному приёмному покою. Несомненно, за прошедшие годы он сильно изголодался по человеческому общению и эмоциям, но это не повод, чтобы бросаться с головой в омут памяти.

Тоска по былому – опасное чувство. Это для простых смертных дорога в прошлое закрыта на ключ, а оборотням, бывает, есть куда возвращаться. Однако, увлёкшись, можно остаться в обратном мире навсегда, бесплотной тенью, тревожными снами живых. Так пусть же чувство утраты будет похоже не на нытье затянувшейся раны, а на фантомные боли в отрубленной руке. Возможно, так больнее, непоправимее, – но так и честнее, и проще. Решительно, Карл готов принять боль, но не самообман. Правда горька, но правда избавляет от ложных надежд, разрушительных иллюзий и излишних соблазнов.