С этими словами Эжен сдержанно поклонился, вскочил на подоконник, взмахнул шляпой и… спрыгнул вниз. Сердце Эмилии оборвалось. Она кинулась к окну, но за ним всё тихо, спокойно, словно это появление Эжена было всего лишь порывом ветра. Нет, он был здесь! Перед её мысленным взором всё ещё стояло его лицо. И что она увидела в этих синих глазах? Печаль, боль?.. Жуткой силы недосказанность! С его уходом Эмилия словно лишилась своей половины. Такой опустошенной она себя никогда прежде не чувствовала!

Сколько времени Эмилия просидела так перед зеркалом, ничего не видя, ничего не слыша, она не знала. Но наконец-то её одиночество снова было нарушено. Словно из далекого небытия она расслышала стук в дверь. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы встать и открыть. Как она уже и ожидала, это был её брат, маркиз де Рельгро.

– Вы не здоровы, сударыня?

– Почему же, здорова, – томно отозвалась девушка, и тут же поймала себя на мысли: «А он никогда не зовет меня Эмилией?»

– Вы уверены? – маркиз всё-таки продолжил волноваться.

– Вполне, – девушка гордо повела головой и поинтересовалась, – Чему обязана столь ранним визитом?

– Ранним? Помилуйте, скоро полдень. Но в одном вы правы, я хотел вас видеть прежде, чем вы встретитесь с герцогом и бароном.

На лице Эмилии появился интерес.

– Да, дорогая, речь пойдёт об этом нахале Ровиньоле.

– Но, кажется, он оказался не Ровиньолем, а Лаганом, – сестра тут же поправила брата и невольно лукаво улыбнулась.

– У графа де Лаган один сын, Антуан де Валеньи! – невольно вскинулся маркиз.

– Н-да, один меньше, чем четыре… – усмехнулась Эмилия, – Так чего же вы хотите?

Что ж, маркиз опустился в кресло и кинул на сестру растерянный взгляд:

– Почему вы так уверены?

– В том, что их всё же четыре? Так ведь вчера разговор состоялся и в вашем присутствии.

– Мне не нравится ваше настроение, сударыня.

– Я не в духе, это правда, – легко призналась Эмилия.

– Не Эжен ли тому причиной?

– Что?!! – тут же вспыхнула девушка.

– Успокойтесь, я только опасался, как бы вы не перенесли кое-что из событий годовой давности в настоящее. Уж лучше бы не Виктор, а этой проходимец покоился бы на дне морском. Мне, во всяком случае было бы много спокойнее.