– Меня не интересует причина, я спрашиваю кто? – металлический голос герцога рассёк звенящую тишину.

– Горрадо, – с большой неохотой ответил Ламороу.

Герцог сощурился и медленно смерил взглядом Виктора, который был заметно ниже Ламороу. «Неужели его в самом деле не интересует причина?» – не поверил Виктор, но ожидаемого вопроса так и не последовало. Его Светлость уже жестом указывал на зеркало:

– Вы все видите это послание? Это ничто иное, как объявление войны. Меня не важно как, но вы должны достать этого мальчишку, желательно живым, но если уж, то… но это лишь в крайнем случае. Для начала разберитесь, как он сюда попал. Я хочу, чтобы в моей комнате я мог находиться без угрозы подобных визитов. Вопросы есть?

Какая-то нерешительность слуг не рискнула вылиться в слова, но герцог понял её причину. До этого времени главой его гвардии был Ламороу, но этот фингал сильно пошатнул его авторитет.

– Тогда выполняйте, – отрезал герцог и, обращаясь к Питу, добавил, – Ты идёшь за мной.

Герцог и Пит остановились у одного из окон анфилады второго этажа.

– Я слушаю, – герцог смотрел на улицу, но Пит понимал, что всё внимание Его Светлости сейчас было сосредоточено на нём, как и знал, что выбора ему не оставлено. Что ж, он рассказал, как всё было.

Герцог знал, кого спросить о произошедшем. Пит обладал редким даром передавать события, никак не выражая своего или чьего бы то ни было ещё отношения к ним. Возможно, этот дар был логичным проявлением его отношения к жизни, никого и ничто не впускать в себя и ни во что лично не вмешиваться, отсюда и полное отсутствие проявления каких-либо эмоций на его лице…

В свою комнату герцог вернулся один. Праиэры тотчас прекратили свои занятия и замерли, кто где стоял.

– Какие выводы? Как он сюда проник? – потребовал отчёта Его Светлость.

– Мой господин, ваша комната до сих пор никак особенно не охранялась, и войти в неё можно было и через дверь, – поспешил приступить к рапорту Ламороу, – Мы перетрясём всю прислугу дома, любое новое лицо сразу будет подвергнуто тщательному дознанию и…

– Надеюсь, вы сделаете надлежащие выводы, и вам больше не придётся осматривать эту комнату, – прервал его герцог, – Ламороу, за её неприкосновенность ты отвечаешь головой, – после чего последовал красноречивый жест рукой, приказывающий всем удалиться.

За Ламороу ещё было оставлено право лидерства, и брожение среди гвардейцев уменьшилось. Горрадо никто не спешил признавать своим, ему ещё только предстояло завоевать место под солнцем герцога Бетенгтона. А пока он решил остаться особняком, ограничившись только наблюдением за происходящим, за отношениями окружающих его теперь людей, и это его непроницаемое спокойствие всё больше и больше выводило из себя Ламороу. Какое-то седьмое чувство подсказывало тому, что его царствование подходит к концу, и он заболел идеей извести новичка, оставалось только ждать подходящего случая.