– Тогда, придумай, где бы нам не стали мешать…

Вынырнув в очередной раз, Антуан заметил, как Жан взял из рук Марианны гитару, и они вместе направились куда-то за угол дома. В его глазах потемнело…

* * *

Антуан был в мужской комнате совершенно один, лежал на своей кровати, приходя в себя от столь бурного плавания впервые за долгое время, да ещё и после ранения. Он даже задремал, когда вдруг за стеной раздался беззаботный смех Марианны. Конечно же Антуан тут же позабыл о сне.

– Ты великолепный ученик, Жан! Но чему я удивляюсь, с твоим-то слухом… Дело только за тренировкой. Я уверена, что если ты проявишь настойчивость, то уже к концу недели сможешь довольно сносно сам себе аккомпанировать.

– С трудом верится, что это случится, но я правда постараюсь! Эта замечательный инструмент! – радостно откликнулся Жан.

– Да, инструмент отменный. Но всё же он не может сравниться с твоим голосом! Жан, тебе надо как можно больше петь. Если не возражаешь, я научу тебя паре другой песен, в твоём исполнении они будут великолепны!

– Учитель всегда говорил, что это баловство, и, я думаю, ты переоцениваешь…

– Ваш учитель мудрый человек, но в этом он не прав! – горячо возразила Марианна.

Антуан начал закипать, каждое их слово резало его душу, словно раскалённым до красна ножом. Нет, он больше не мог их слышать! В сердцах, выглянув из-за косяка, и увидев, что эта проблема решается одним взмахом руки, он так и поступил. Врождённая меткость сделала своё дело, запущенный им башмак чётко попал в дверь, и та звонко захлопнулась. Только сделав это, Антуан осознал, что тем самым выдал себя, и больше того…

Уже в следующий миг дверь распахнулась, и на пороге появился Жан. В руке его был башмак Антуана, а лицо приняло какой-то зеленоватый оттенок. Антуан уже приготовился к тому, чтобы увернуться башмака, который теперь наверняка полетит в его сторону, но это не случилось. Жан швырнул это метальное орудие в дальний угол комнаты и, не проронив ни слова, стремительно вышел. И тут же в дверях появилась Марианна.

– Так это ты?! Впрочем, кто же ещё! – девушка буквально пылала праведным гневом.

– Вы мешали мне спать… – сощурился Антуан.

– Ты сломал ему палец!!! Понимаешь? Зачем было так хлопать дверью?!

И не находя больше слов, Марианна бросилась прочь.

«Сломал палец?! Я?! А, наверно этот дурак вставил палец в проём дверей. Что ж, значит, обучение игре на гитаре будет приостановлено», – заключил Антуан, и снова растянулся на кровати, но ему так и не удалось забыться в спасительном сне…

* * *

Погружённая в свои невесёлые мысли Анна бережно ставила в кувшин только что принесённые цветы, когда Анри вдруг открыл глаза. До сих пор добрая половина его лица была скрыта за бинтами. Ему оставалось радоваться хотя бы тому, что он уже может смотреть двумя глазами, а не одним, как это было ещё пару дней назад. Маргарет продолжала проводить какое-то хитрое лечение, обещая, что по завершении на лице юноши не останется даже шрамов. В это мало кто верил, потому что Анри действительно очень оцарапал лицо при падении, но надо было надеяться и ждать, благо что по словам всё той же Маргарет, его выздоровление шло очень быстро и тоже приравнивалось ею к чуду.