– Нет!

– Снимайся с якоря.

Септимус неуверенно кашлянул:

– Разумеется, я объяснил вашему умнику, как обращаться с панелью управления, но должен заметить, что…

Сосоне врезала Септимусу рукоятью топорика с такой силой, что три окровавленных зуба отлетели к дальней стене.

– Молчи. Делай, что велено.

Прижав ладонь к разбитым губам, Септимус проковылял в капитанскую каюту, вытащил пропуск из нагрудного кармана покойника и вернулся в рубку, где вставил металлический диск в прорезь на панели управления. Послышались щелчки, потом жужжание, а затем что-то лязгнуло, размыкаясь. Септимус поднял крышку панели, под которой обнаружился ряд красных кнопок, и собрался было нажать одну из них.

– Напоминаю, – сказала Сосоне, подступив поближе к нему. – Если корабль опустится к башне или если случится что-то еще, кроме того что мы снимемся с якоря, то ты умрешь первым. Остаться в живых ты сможешь, только если поможешь нам взлететь.

Септимус кивнул и нажал кнопку – как показалось Джолану, не ту, к которой он потянулся сначала. Где-то под полом прозвучал громкий щелчок. Корабль вздрогнул, все тут же за что-нибудь ухватились, чтобы устоять на ногах. Оромир пошатнулся и присел на корточки у порога рубки.

– Ух ты, странное ощущение.

– Да, очень странное, – согласился Джолан, мысленно радуясь, что сидит за пультом.

– Снялись с якоря, – сказал Квинн, усаживаясь за свой пульт.

Теперь, когда корабль взлетел, штурманы по привычке вернулись к исполнению своих обязанностей. Септимус вытащил из кармана шелковый платок, скомкал его, запихнул на место выбитых зубов и поспешно занял свое место.

– Ставим паруса, – пробормотал он, щелкая рычажками.

– Запускаем четвертый и пятый двигатели искрой генератора, – объявил Квинн.

Они продолжали переговариваться, передвигая рычажки, поворачивая ручки и выкликая какие-то цифры.

Наконец Септимус сказал:

– Оптимальная газовая смесь достигнута. Все готово для старта. Помнишь, какой рычаг?

– Помню, – ответил Джолан, сжимая холодный металл вспотевшей ладонью. – Поехали.

Джолан потянул рычаг на себя. Неболёт с ревом набирал высоту. Все уцепились за что попало.