Внезапно корабль сильно накренился вправо. Джолан повернул штурвал, но так ничего и не добился.

– Глуши левый ротор! – глухо выкрикнул Септимус сквозь шелковый платок во рту.

– Как это?

– Надави на правую педаль!

– Ты же сказал левый ротор!

– Им управляют наперекрест.

– Почему?

– Чего тебе больше хочется: разобраться в системе управления роторами или удержать неболёт в воздухе? Корабль накренился под углом двадцать градусов. Если угол крена достигнет двадцати пяти градусов, мы перевернемся вверх тормашками. Для неболёта это гораздо хуже, чем для плавательного судна. Медленно выжми правую педаль.

Джолан скрипнул зубами и надавил на педаль.

– Вот, молодец. Так держать. – Септимус следил за движениями шара. – А теперь выравнивай корабль.

На востоке занималась заря. Облака окрасились в розовые и оранжевые тона, но луга и поля внизу все еще скрывались в темноте.

– Держись ровнее, – напомнил Джолану Септимус.

– Ты слишком жмешь на левую педаль, – добавил Квинн.

– Да-да, сейчас, – пробормотал Джолан, пытаясь выровнять корабль. – Вот. По-моему, получается.

Несколько минут все любовались рассветом.

– Назовите место назначения, – сказал Септимус, – чтобы мы могли проложить курс с учетом погодных условий и особенностей топографического рельефа.

– Мы летим в Дайновую пущу, – сказал Камберленд.

– Нельзя ли точнее?

Камберленд задумался.

– А эта ваша посудина может приводниться?