Доктор приложил к ране что-то щиплющее.
– Можно, я возьму ее себе, мистер? – спросил Тони, беря в руки окровавленную, сплюснутую пулю.
– Пожалуйста, – ответил врач. – Мне от нее никакой пользы. По-моему, мистеру Голдбергу тоже.
Они находились в небольшой операционной в Сохо. Врач был другом и тоже социалистом, поэтому, когда журналист с ребятами постучались к нему в дверь, он лишь вздохнул, но тут же начал готовиться к операции.
Накладывая повязку Голдбергу на плечо, он сказал:
– Кроме того что я врач, я еще и гражданин, понимаешь?
– Что это значит?
– Это значит, я обязан сообщать в полицию, когда ко мне приходят люди с огнестрельными ранениями. Что происходит, Голдберг?
Журналист глотнул виски и состроил гримасу.
– Работорговля, мошенничество, похищение людей… Сейчас долго объяснять, расскажу потом, когда все завершится. А теперь слушайте, ребята. Лайам, Билл, Брайди и остальные – где они?
– Не знаю, мистер, – ответил Кон. – Они могут быть в десяти разных местах.
– С ним все в порядке? – подозрительно спросил Тони, указывая пальцем на врача.
– С тобой все в порядке? – спросил Голдберг.
– Меня здесь вообще нет, – ответил доктор, складывая инструменты в ванночку с дезинфицирующим раствором. – Я ваша галлюцинация, и я иду спать. Не напрягай особо руку. Когда выйдете, бросьте ключ обратно через разбитое окно над дверью.
Кон и Тони были потрясены.
– Мистер, – обратился к врачу Тони. – Доктор, я хотел сказать. Зачем же вы так со своим ключом поступаете? Это все равно что держать дверь открытой. Мы с Коном придем завтра и покажем, как сделать дверь надежной. Здесь же столько негодяев разных ходит.
– Что ж, по-моему, честный обмен, – ответил врач. – Если кто-нибудь пустит в вас пулю, молодые люди, вы знаете, к кому обратиться. А теперь выметайтесь, уже три часа ночи.
Когда они вышли на улицу, Голдберг сказал:
– Вы говорили, где могут быть остальные…
– Ах да, – вспомнил Кон. – Понимаете, мистер, есть десятки разных домов, где они могут прятаться. К тому же на одном месте они вряд ли будут сидеть. Хотите поискать?