В пылу борьбы с огнем никто не обратил внимания на обезумевшего старика. Сгорел, должно быть. Или в лес убежал.

– Увидел бы, задушил, – процедил Клещ. – Чувствовал, что добром не кончится!

Последнюю фразу он произнес для красного словца. Ничего такого он не ощущал, и работа его полностью удовлетворяла.

Послышался вой сирен, с громыханием открылись ворота и в институтский двор въехали пожарные автомобили. Вокруг развилась бурная деятельность, сопровождаемая суматохой и беготней, в которой работников ООО «Вектор» оттеснили от здания. Началась безуспешная борьба с огнем, не желавшим гаснуть. Хотя снаружи все казалось безумно сырым и не склонным к горению, даже во дворе стоял жар, от которого ручьями бежал пот.

– Перекидывается на здание рядом!

– Давай туда, сгорит ведь к чертовой бабушке!

Пепел обратил внимание, как болят ушибленные колени и левое плечо. Пока присутствующие глазели на продолжающий разрастаться пожар, он думал, что кроме директора, в ООО «Вектор» имеется еще и главный бухгалтер, то есть он, Васька Пепел. Тот самый, который своими руками случайно убил Костылева.

– У вас там склад керосина? – спросил подошедший пожарник.

– Бери выше. Пищевого спирта.

– Зачем в институте спирт?

– Контакты протирать, – пошутил кто-то.

«Надо лететь домой и собирать вещи, – подумал Пепел, – и бежать далеко-далеко». Не успел он додумать эту мысль до конца, как ноги повернули и направились за ворота. Пока он шел, уставившись в землю, его случайно задевали суетящиеся пожарники. Один раз сильно попали по ушибленному плечу.

«Нужно бежать», подумал он снова, оказавшись за пределами институтского двора.

Двумя этажами выше кто-то тихо шумел. Несколько человек неразборчиво переговаривались между собой полушепотом.

Пепел вдохнул полную грудь воздуха, будто перед прыжком с трамплина, и нажал на кнопку звонка, соображая, как правильней сообщить о трагическом происшествии. Дверь с громким скрипом открылась, и на пороге предстала улыбающаяся Василиса, вытирающая руки о полотенце, перевешенное через плечо. Она что-то готовила, надев запачканный мукой передник. Однако увидев Пепла, недовольно нахмурилась.

– Чего тебе? – спросила она грозно. – Быстро, а иначе придет Толик и спустит тебя с лестницы.

Он сглотнул. Предстояло самое сложное, а Василиса, кажется, пребывала не в духе. Нет ничего страшнее женщины в дурном настроении.

– Тут какое дело… – он запнулся, – Не придет Толик-то.

– Почему? – не поняла она, хмурясь еще сильнее и гневаясь, что он мямлит и не может договорить.