– …об этой подмешанной дряни…

Что же, надежда на Хашшаса и на его крест прощения.

Кабриолет въехал в небольшую пещерку, стены которой были сплошь заняты нишами, в которых сидели и лежали высохшие, точно мумии, гулы. Около десятка. Никакого, совершенно никакого запаха, и сначала я даже решил, что они мертвы.

Автомобиль негромко погромыхивая, остановился напротив стены, и покойники стали оживать. Тусклые глаза ближайшего к нам узника раскрылись и безразлично уставились куда-то вдаль.

– Что это? – пробормотал я.

Жрец выглянул из наволочки.

– Отступники. – Сообщил он. – Заперты здесь навечно.

– Навечно? – уточнил я.

Он кивнул.

– Некоторые сидят больше пятнадцати лет! – Он хрюкнул. – Если кому-то удастся прожить до двадцати одного года, его помилуют! Отпустят, значит.

– Почему до двадцати одного?

– Никто не выживал без пищи более восемнадцати лет! Это всем известно. Потому-то князь и верховные жрецы назначили такой срок! Чтобы эти стремились выжить! А не издохли в первый же год!

Его голос разносился на всю пещеру, совершенно не беспокоясь, что узники его услышат. А может, у них от голода пропал слух?

Понятно, в общем. Стимул дали, садисты чертовы. Но каковы резервы у организма гула!

К сожалению, угостить несчастных, кроме собственной плоти, мне было нечем.

Уже когда мы проехали в раскрывшиеся двери, где-то далеко, на самой грани восприятия, мне почудился легкий вздох.

Вот он, наглядный пример идеального мира в замкнутой системе во всей своей красоте! Сюда нужно было бы привести Мора, с его «Утопией» на пару-тройку месяцев. Из того, что мне удалось увидеть, государственный строй я бы охарактеризовал, как абсолютная монархия. Авторитарная, я бы даже сказал.

С элементами рабовладельческого строя.

Но во всей этой катавасии меня больше всего смущало отношение других рас к нам, людям. Все, что я видел и слышал, плюс воспоминания Дайрона, говорило о чисто потребительском отношении.

Как к куску мяса.