– Ты ведь не все забыл? – Гарсия не ждал ответа. – Теперь остались только мы и семья Рива, но они не в счет – давно перешли на контрабанду. Королевская власть дотянется и до Асконы. Теперь, когда война окончена, столица прибирает к рукам провинции одну за другой. У нас могло бы быть больше времени, но… Мы последний картель, Пёс, самый последний! Понимаешь? И у нас только два выхода. Самый красивый – уйти, так громко хлопнув дверью, чтобы наш уход заметила и запомнила вся Остия. Красивый, да. Но глупый, очень глупый. Что общего у мертвого героя и мертвого дурака, Пёс?

Перро дернулся, но промолчал – и правильно сделал. Гарсия ответил сам, не замечая как его пальцы перемалывают дорогую сигару, и на колени, обтянутые белыми брюками, падает табачное крошево:

– Они оба мертвые! А живые охотно нарекают мертвых героев дураками, а дураков провозглашают героями и спасителями отечества… Ты бы предпочел остаться живым, верно, Пёс?

Дон засмеялся, отшвырнул раскрошенную сигару и поднялся из кресла. Сутулясь, будто у него болела спина, прошелся по комнате, резко обернулся, – хотел застать Панкрасио врасплох? Но Пёс давно привык не позволять лицу выражать хоть какие-то чувства в присутствии Гарсии и сейчас только преданно смотрел на Дона, судорожно пытаясь понять, к чему тот ведет, и чем грозит лично ему новый, озвученный Гарсией расклад.

– Два выхода, Панкрасио, два. И первый, как мы выяснили, красивый, но глупый, а второй…Ты знаешь, что со дня на день у нас здесь будет действующий Источник? Что, ничего не чувствуешь?

Презрительная гримаса искривила тонкие губы Гарсии.

– Конечно, не чувствуешь, силу ты всегда получал от меня… Хама давно говорила, что Рог Быка пробуждается, а где есть Источник там есть и гранд. Наши побрякушки станут бесполезны, никакие артефакты не сделают нас равными тому, кто овладеет силой Быка. Королева пришлет своего человека на место гранда, так всегда делается. Королевский прихвостень, кто бы он ни был, не захочет делиться властью и силой. Единственный шанс для нас – оседлать Быка первыми.

Вот тут выдержка впервые изменила Псу, изумление и непонимание пробились наружу, сминая маску невозмутимой преданности. Он понял это, когда Гарсия ткнул в него пальцем и засмеялся, неприятно, хрипло:

– Видел бы ты себя, Пёс! Перекосило как растамага от стейка! Что, не можешь переварить новости?

– Прошу прощения, вы сказали – покорить Источник. Но… как?!

– Пусть тебя это не заботит, мой верный Пёс. Это не твоего ума дело, я не возлагаю на моих людей обязанности, которые им заведомо не по плечу. Я удостоил тебя откровенностью куда большей, чем остальных. Сделай из этого правильные выводы. А теперь иди, мне необходимо подумать.