Если бы он только мог! Годами Панкрасио продумывал и просчитывал варианты, терпеливо ждал момента, но теперь…

Все пошло наперекосяк, все должно было быть иначе. Этот проклятый день навсегда изменил статус кво и как раньше уже не будет никогда. Кто этого не понял – просто глупец.

Время шаманов прошло. Об этом сказал Псу сам Фернандо Гарсия, когда Панкрасио вместе с другими боссами примчался докладывать о случившемся в лечебнице. Едва живой и обессилевший Перро был готов к самым страшным последствиям гнева своего Дона. Но странное спокойствие и задумчивость Гарсии напугали Перро гораздо больше, чем его гнев.

Дон приказал Грасо заняться обороной, а Лопесу взять на себя карательную операцию. В разрушении лечебницы принимал участие детектив Эррера, человек комиссара, а значит комиссар нарушил нейтралитет, его люди покусились на территорию семьи Гарсия. Перемирию конец.

Не выходя из странной глубокой задумчивости, Гарсия сказал, чтобы больше не надеялись на шаманов – битва проиграна и выживет ли Хама неизвестно. И даже раздал боссам заряженные до отказа артефакты из личных запасов. Это потрясло боссов, и все трое обменивались непонимающим взглядами за спиной Дона, не зная, чего ожидать в следующий момент.

Эта странность, неправильность происходящего придала Панкрасио смелости, и он остался стоять у кресла Гарсии, когда остальные боссы ушли. Никогда еще Дон не выглядел таким слабым и разбитым. Это зрелище одновременно пугало и приносило невероятное наслаждение.

Еще вчера за самовольное решение остаться Панкрасио рисковал бы отправиться в лапы телохранителей Гарсии, но сегодня Дон спустил ему это неповиновение.

– Подай мне сигары , – велел Гарсия и когда Панкрасио поднес ему ящичек розового дерева, взглянул прямо в лицо. От этого взгляда несло могильным холодом, трупами, там занимались огни пожарищ и скалилась в жадной ухмылке сама смерть. Только через мгновение Панкрасио понял – и не поверил сам себе! Вокруг Гарсии нет щита! Он, Перро, впервые преодолел невидимую черту, отделявшую Дона от простых смертных!

– Вчера уничтожили картель "Кабэсас Муэртес", – Дон Фернадо медленно взял из ящичка сигару, зажал в подрагивающих пальцах. – Мой кузен, Дон Лунцо, пал смертью героя, прими его душу святая Сангвис! Они убили всех. Детей отдали Ордену. Членов семьей ждет суд и каторга. Скажи, что по-твоему страшнее – суд людской или Божественный Суд?

Панкрасио вздрогнул при упоминании Божественного Суда. Эта дрожь никогда не покинет тех, кто испытал на себе его действие. Больше тридцати лет прошло, а ужас сжимает горло при одной только мысли о знаменах Ордена.