— Вот уж чем никогда не занимались… — Моня пригляделся. — Он что-то нашел, пошли.

Давыд, не открывая глаз, уверенно шел куда-то вглубь двора. Моня указал в ту сторону первому встречному:

— У вас там что?

— Склад готовой продукции.

Давыд почти уперся в дверь склада — Моня едва успел подбежать и распахнуть ее перед ним. Давыд решительно дошел до одной из бочек — и остановился.

— Тут, — выдохнул он.

Моня, не говоря ни слова, всем телом ударился в бочку и опрокинул ее. Полилась густая синяя краска, а потом показалась человеческая рука.

— Одного, кажется, нашли, — мрачно сообщил Моня, счищая синие брызги с костюма.

— На лице и руках — ожоги, на вид — кислотные, — Арина попыталась оттереть краску первым, что попалось под руку — подолом платья, — судя по форме и расположению — плеснули на него кислотой. Дальше расскажу уже в морге.

— Ну что, Шенгелию обнаружили, осталось найти Снятковского… Хотя… есть мысль, — Моня удалился в задумчивости.

Найти Снятковского оказалось нетрудно. Когда Клара узнала, где и в каком виде был обнаружен Шенгелия, она честно призналась, что выдала Снятковскому ключи от своей комнаты. Он наплел бедной девушке с три короба, мол, Шенгелия навел на него порчу — и если не спрятаться, бог его знает, что случится.

Кино получилось негодное, только писанины прибавилось. «Еще и Клару теперь утешать», — вздыхал Моня.

— Ну вы живописны, — присвистнул Ангел, разглядывая товарищей. Его форма по-прежнему сияла чистотой, а вот на одежде Давыда, Арины и, в меньшей степени, Мони грязь с чердака причудливо смешалась с краской.

Добрый Вазик попытался было почистить их бензином — но вскоре осознал тщетность попыток.

— Эх, собиралась платье перекрасить в какой-нибудь синенький или там желтенький — и носить, — вздохнула Арина.

— Да будут у тебя еще платья, обещаю, — обнял ее Давыд.

Бумажная волокита заняла не так много времени. Даже Шорин снизошел до того, чтоб накарябать пару строк кривым почерком. Можно было возвращаться к гостям.

Двор выглядел волшебно. Моня раздобыл где-то множество электролампочек, покрасил их в разные цвета — и скрутил в гирлянду. Двор светился, как танцплощадка.

За столами уже почти никого не было. Пара спящих пьяных, целующаяся парочка — остальные, кажется, разошлись.