Я провел рукой по волосам. Двенадцатый сектор оправдывал свою репутацию.

– Итак, – сказал я наконец, – как бы вы поступили с миссис Тиффен, если бы не отправили ее на ферму?

– Чем более сложные действия способен выполнять лунатик, тем менее полным является коллапс нервной системы и тем легче осуществить возрождение. Пока что нам это не удается, однако такое возможно.

Я спросил, откуда ему это известно, и Фулнэп показал большой палец на левой руке – точнее, не показал, поскольку палец отсутствовал.

– На протяжении пяти недель я был лунатиком, – объяснил он. – Я возвратился, поскольку меня выбросили, но вопреки строжайшей политике «Гибер-теха» не прикончили. Я очнулся в яме, засыпанный известью. Полагаю, во время гибернации мы переживаем наши глубинные воспоминания, периодически возвращаясь в высшее Состояние сна, чтобы сохранить связь с сознанием. «Морфенокс» подавляет эту связь, а иногда разрушает ее настолько сильно, что жертва остается запертой в нижнем Состоянии сна. Когда я был лунатиком, я по-настоящему чувствовал только сны. Шумные, мощные, всеобъемлющие, словно я оказался в ловушке зацикленных воспоминаний – реальный мир казался мне смутным и призрачным, словно давно забытые сновидения. Я не помню ничего определенного из того, чем занимался, когда был мертвоголовым, но кое-какие мысли у меня есть: через два дня после пробуждения у меня из прямой кишки вышел человеческий зуб в золотой коронке. Впервые в жизни я получил материальную выгоду от того, что погадил. – Фулнэп помолчал. – Но довольно обо мне. Почему «Гибер-тех» так отчаянно жаждет тебя заполучить?

Он мне поверил, поэтому пришло время и мне довериться ему.

– Потому что я был главным действующим лицом Активного управления сновидениями – и Доном Гектором, и Уэбстером, – и я знаю, где спрятан валик.

Фулнэп вопросительно поднял брови.

– Это ты так прикалываешься надо мной?

– Нет, определенно я над тобой не прикалываюсь.

– Тогда тебе нужно пройти со мной.

Мы вышли из теплой комнаты и направились по коридору в центральный атриум, где стояла оставленная на время «Ауэраубица». Было слышно, как ураганный ветер грохочет тяжелыми ставнями, а от его порывов низко гудели вытяжные трубы на крыше. Мы поднялись по главной лестнице, повернули налево и прошли по коридору по направлению стрелки, указывающей: «консервация». Остановившись перед дверью, Фулнэп дважды стукнул в нее, негромко произнес пароль «пресноводный морж», и я услышал, как отодвинулся тяжелый засов.

Я сразу же узнал мужчину, который отпер дверь. Это был медик из «Джона Эдварда Джонса» в Мертире, тот самый, который был в халате, от которого пахло дезинфицирующими средствами и чья тетка не была его теткой. Посмотрев на меня, он удивленно поднял брови.