Лицо вампира скривилось от злости. Как будто он и сам этого не понимает!

— Да знаю я! Знаю! — рассерженно крикнул граф. — Знаю. Мы не подходим друг другу. Или, скорее, я не подхожу ей. — попаданец на последних словах весь как-то сдулся, опустился обратно в кресло и расстроенно полуприкрыл глаза.

Сейчас не время для отношений.

Разве он имеет право намеренно подвергать Маниэр или любую другую женщину опасности?

С кем бы он ни начал встречаться, кому бы не отдал своё сердце — та несчастная станет его слабым местом, а вампир и без того не силён.

И конечно, всем известно, что по слабым местам бьют в первую очередь. Степан понимал, что стоит ему сойтись с девушкой, как она тут же окажется в смертельной опасности — у него достаточно врагов, которые с удовольствием ему отомстят, да те же Априошцы.

Возможно, охвати чувства его разум, он бы засомневался в своём решении. Ну мало ли, можно же свою возлюбленную просто никому не показывать, верно?

Но дело было не только в этом.

Степан нутром чуял — подпустит к себе Маниэр ближе, и она умрёт.

Её убьют.

Разве стоит короткая интрижка того? Короткой она обещала быть, разумеется, из-за предположительной смерти девушки.

Граф придвинул к себе чернильницу и продолжил заполнять документы.

Пусть это чувство ещё нельзя было назвать любовью, но жертвовать чужой жизнью ради мимолётного мгновения он не собирался.

— Эм… если ж не вы, то кто тогда? — растерянно вырвалось у Веце и вампир снова пожал плечами. Что с титулом, что без, он не мог дать Маниэр достойную жизнь, обеспечить и защитить. А обрекать её на страдания и жизнь в вечной нужде и опасности Степан не собирался. — Слушайте, тут проблема не в вас, а в ней, понимаете? Ну что вы вообще в ней нашли, а? Она ж душная, скучная, серая! — возмущённо воскликнул Веце и тише добавил, — И почти плоская. — у графа дёрнулся глаз.

Он тут пытается собраться с мыслями и убедить себя, что прожить ближайшие двести лет и не жениться — самое то, просто мечта, а не жизнь, но пацан опять вставляет всюду свои вонючие пять копеек.

— Так, пшёл убирать какашки монстров! Живо! — рявкнул Степан и полукровка аж подавился воздухом.

— Вот всегда вы так! Я к вам со всей душой, я…

— Да ты, я погляжу, бездушный. — шикнул граф, намекая, что уж как-то маловато этого “со всей душой” от Веце.

— Я иду убирать какашки! — зло выплюнул оскорблённый полукровка и хлопнул дверью.

Маниэр вернулась следующим вечером и Веце, злой и обиженный Веце, ещё раз удостоверился в том, что эта парочка сохнет друг по другу.