Закончили к вечеру, усталые и грязные, вернулись, когда прибыл отряд, ответственный за утилизацию тел монстров.

Вампир хотел спать и есть. Их всех доставили обратно в поместье герцога Ибенира и боевые маги с воинами разбрелись по казармам. Попаданец в гордом одиночестве около двадцати минут сидел на земле на тренировочной площадке, куда их выкинули, вырисовывая схему портального заклинания.

И когда он уже сможет пользоваться нормальным порталом? Так недолго и художником стать — каждый раз маг круги рисовать. Маленькая ошибка и уже не один целый граф, а две половинки. Приходилось не ошибаться. Это, знаете, не тот случай, когда на ошибках учатся.

После рейда желание умереть, как бы глупо это ни звучало, умерло.

Попаданец равнодушно размышлял о своем будущем, и в таком подавленном, пришибленном состоянии вернулся домой.

За окном садилось солнце, Степан неторопливо спускался вниз.

Внутри засело слабое волнение и тревога — что будет после того, как отберут титул? Снова привыкать к другому месту, жить по-новому и опять прыгать в неизвестность.

Да, он позаботился о подушке безопасности, но, интуитивно знал: все полетит к чертям. И весь его план по мирной жизни в глуши окажется бессмысленным.

Вампир потер виски, тяжело вздохнув. Он просто накручивает себя, надо дождаться церемонии лишения титула, а там уж видно будет. Что может пойти не так? Он же все продумал, беспокоиться не о чем.

Степан прошел в библиотеку, буднично открыл секретный проход и спустился в лаборатории.

В подвале, как всегда, тускло светили артефакты, затхлый воздух неприятно забивался в нос, и вампир чихнул, поморщившись. Эффект от зелья, полученного от мага, прошел.

В кабинете откуда-то появились доски, кресло, на котором Веце обычно спал или выносил всем мозг, было завалено тряпками.

Самого полукровку, кстати, не было видно. И не слышно. Спит наверно где, ленивый засранец.

В лаборатории, где они обычно ели, тоже прибавилось хлама. Граф беззвучно прошел вглубь комнаты, не снимая брони. Тихо. Настолько непривычно, что тишина эта давила.

Попаданец оглянулся — двери спальни чуть приоткрыты.

Степан зашел внутрь и так и замер на пороге, потеряв дар речи.

Мягкий желтоватый свет освещал полупустую комнату, в центре которой гордо высилась кровать с балдахином. И графа вовсе не тревожило, куда делась вся мебель и его вещи.

Острый, непонимающий взгляд был прикован к ней.

Глава 58, про тех, кто целует на прощанье

Хрупкая тонкая фигурка затаилась на кровати в ворохе одеял и подушек, белые голые плечи покрылись мурашками от холода, а нос покраснел.