Орк громко рыгнул, поднялся, отставил прочь банку. Непослушными руками стянул через голову остатки рубахи.

Эдилио непроизвольно ахнул, Квинн отвернулся. Сэм глаз не отвёл.

Живот и часть груди Орка были покрыты гравием. Зеленовато-серыми, цвета мутной воды камешками. Слой гравия мерно поднимался и опускался в такт Оркову дыханию.

– Оно расползается, – с какой-то стыдливостью произнёс Орк и провёл пальцем по камням. – И тёплое.

– Орк, что с тобой случилось? – спросил Сэм.

– Сказал же, собаки напали, изгрызли ногу, живот и ещё кой-чего, о чём я лучше промолчу. А потом появились эти камни.

Орк пожал плечами, и Сэм услышал скрежещущий звук, словно кто-то прошёлся по мокрой гравийной дорожке.

– Мне даже не больно, – продолжил Орк. – В смысле, сейчас не больно. Только чешется.

– Матерь Божия, – прошептал Эдилио.

– Короче, я знаю, что вы меня ненавидите, – добавил Орк, – так что либо убейте, либо убирайтесь. Я есть хочу. И пить.

Они покинули дом.

Едва выйдя за порог, Квинн метнулся к кустам и его вырвало. Эдилио с Сэмом подошли к нему. Сэм ободряюще похлопал Квинна по плечу.

– Извините, ребята, – сказал тот. – Наверное, я просто слабак.

– Худшее впереди, – сумрачно ответил Сэм. – Причём внезапно оказалось, что простое исчезновение – это ещё цветочки по сравнению с таким, да?

– Дрейка нет уже два дня, – сказала Диана. – Пора бы уже на что-то решаться.

– Я занят! – отрезал Кейн.

Они стояли на газоне у парадного входа школы. Кейн надзирал за починкой пролома, появившегося в стене во время битвы. Он телепортировал кирпичи, по нескольку штук за раз, а Молоток и Чез пытались приладить их на место. Уже дважды их ограда обваливалась: одно дело лить раствор в яму, и совсем другое – класть стену.

– Мы могли бы как-нибудь договориться с… городскими, – произнесла Диана, тщательно подбирая слова.

– С городскими? Тактично избегаешь слов «с Сэмом» или «с твоим братом»?