Светлый фон

Варг предложил ему кусок баранины.

– Что это у тебя в мешочке? – спросил Торвик, взяв мясо.

Варг отдернул руку, как будто его поймали на воровстве.

– Ты охраняешь его так, словно он наполнен золотом, – сказал Торвик и пожал плечами. – Это твое дело, но если я могу тебе чем-то помочь, то я готов.

Варг долго, тяжело вздохнул. Затем он снова потянулся к мешочку, отстегнул его и засунул руку внутрь, вытащив прядь черных волос.

– Это моей сестры, – сказал Варг. – Они нужны мне для акалла, который покажет, кто ее убил.

Торвик кивнул.

– Я помогу тебе, – сказал он.

– Поможешь в чем? – спросил Варг, нахмурившись.

– Когда Глорнир пожалует тебе акалл, – сказал Торвик, – я помогу тебе выследить убийц сестры. Эдель говорит, что у меня хороший нюх и из меня получится достойный разведчик. Я помогу тебе найти преступников и убить их.

Варг молча уставился на Торвика. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но обнаружил, что в груди давит, а в горле стоит ком и слова не могут протиснуться наружу. Всю свою жизнь он был один, Фройя была его единственным спутником, единственным другом, единственной, кому он когда-либо доверял. Но сейчас, когда он сидел и смотрел на Торвика, он точно знал, что этот парень перед ним имеет в виду именно то, что говорит.

«Если Глорнир когда-либо сочтет меня достойным», – сказал голос в его голове.

«Пожалует Глорнир акалл или нет, это не изменит того, что Торвик только что предложил», – ответил он этому голосу.

Он отвел взгляд и смахнул слезы с глаз.

– Спасибо, – пробормотал Варг.

«Трудно будет покинуть этих людей. Торвик, Свик, Эйнар, даже Рёкия, – подумал он. – Они начали мне… нравиться». Но после разговора со Скальком он знал, что должен сделать для Фройи, чтобы исполнить свою клятву.

Торвик пожал плечами и улыбнулся.

– Bannað jörð, – раздался голос, Варг повернулся и увидел, что это произнес Скальк. Гальдурман поднял голову и неотрывно смотрел на Вол. – Запретная земля, – продолжал Скальк. – Эту руну вырезали на трупах моих дренгров.

– Да, – согласилась Вол.

– Что она значит? – спросил Скальк.