Узнав о том, что противник не стал штурмовать Комарно, генерал-лейтенант Кляйстер сначала растерялся, столь необычны были действия противника, но затем, хорошо подумав, обрадовался. Своими действиями противник сам подставлялся под двойной удар, который напрашивался сам собой. Уточнив некоторые детали и связавшись по радио с Дьердем, Кляйстер приказал ему начать полностью выводить гарнизон из крепости, чтобы 18 ноября ударить в тыл русским войскам.

Если под Братиславой битва между двумя противниками только разворачивалась, то на востоке под Пюшпеком вступала в решающую фазу. Заняв станцию, Макензен не мог развивать наступление по ранее намеченному плану. Виной этому были русские бронепоезда, которых у противника оказалось гораздо больше, чем это предполагалось ранее. Еще ночью, когда усталые после сражения солдаты Макензена только заняли Пюшпек, с северо-востока по станции был открыт орудийный огонь. Обстрел длился около получаса и велся в основном по площадям, имея главный ориентир горящие постройки, которые были подожжены во время штурма станции.

Большого урона он не нанес, но уверенности в успехе завтрашнего дня немцам он не добавил. Усталые и злые, они были вынуждены разбегаться в стороны от каждого взрыва вражеского снаряда или падать куда попало, усердно целуя холодную землю. Когда же утром был отдан приказ о выступлении, оказалось, что вся железная дорога спереди и сзади находится под огнем русских пушек. Напрасно фельдмаршал гнал своих солдат против русских бронепоездов, за ночь противник успел отрыть новые окопы и был полон решимости взять реванш за вчерашнюю неудачу. Это в полной мере подтвердили две бесплодные атаки, которые провели немцы, выполняя приказ своего командира. Плотный артиллерийский огонь бронепоездов и полевых пушек вкупе с пулеметами не позволил немецким солдатам приблизиться к позициям русских и забросать их гранатами.

Понесшая серьезные потери артиллерия Макензена не могла оказать существенную помощь своим солдатам по причине острой нехватки снарядов. Лишенные постоянного снабжения огневыми средствами, после вчерашнего боя немцы стояли перед нелегким выбором: либо продолжить сражение и полностью опустошить свои арсеналы, либо, выставив заслоны, отступить на юг в попытке обойти Карцаг и выйти к Сольноку, где согласно сведениям, полученным от венгров, имелся небольшой запас снарядов. Разумеется, фельдмаршал не задумываясь выполнил бы первый вариант, как кратчайший путь к победе, но против такого решения были два веских аргумента.

Во-первых, еще утром с юга от венгров прискакал гонец с сообщением, что русскими войсками генерала Слащева занят Арад, что говорило о намерениях русских взять Макензена в клещи. Увязнуть в позиционной войне с Калединым, чьи солдаты подобно кротам быстро закапывались в землю, означало задержаться и играть по правилам противника, а этого фельдмаршал никак допустить не мог. Во-вторых, Макензену донесли о неудовольствии среди его солдат. Некоторые роты с большим трудом удалось поднять во вторую атаку на русские позиции, что отрицательно сказалось на общем результате. Едва только противник открывал огонь, как солдаты моментально залегали, и подняться их вновь было невозможно.