— Горскую жигу! Раз, два, три…

Завизжали дудки, и Орика ударила по струнам, а в сердце у нее нарастал ужас. Улыбки товарищей-музыкантов казались кошмарными гримасами, мелодия терзала слух.

«Он хочет еще? Сколько? Долго нам предстоит играть?»

Где-то в темноте поднималась вода.

* * *

Когда принц вскочил, Мара решила, что представился удобный случай.

— Пора, — сказала она Хароду.

Харод восхищенно смотрел на сцену, не сводя глаз с Орики. Он стряхнул оцепенение, лишь когда слушатели вокруг него повставали с мест, восторженно хлопая в ладоши по примеру принца Оттико. Даже те, кому музыка была безразлична, делали вид, будто находятся под впечатлением. Мара слегка подтолкнула Харода, и он начал пробираться вдоль кресел, протискиваясь между рукоплещущими гостями.

Тут принц потребовал продолжения, музыканты грянули новую песню, и слушатели снова уселись, а Харод остался стоять у всех на виду, не успев добраться до конца ряда.

Заметив, что он хочет уйти, какой-то слуга кинулся ему наперерез. Мара не слышала, что он говорит, но поднятые руки и торопливое бормотание слуги не сулили ничего хорошего.

Харриец прижал руки к животу, изображая недомогание, но слуга извиняющимся и вместе с тем настойчивым жестом указал ему на пустующее кресло. Зрители вокруг начали хмуриться и шикать.

Один из стражников, стоявших по краям залы, зашевелился, явно собираясь вмешаться.

Мару охватила ярость. Времени, которого и так было в обрез, оставалось все меньше, но Орика не могла покинуть сцену. Добраться к двери в водосточные сооружения предстояло Хароду. Если поднимется суматоха, его задержат для разбирательств, напрочь лишив возможности ускользнуть.

Принц, сидевший в переднем ряду, обернулся и раздраженно нахмурился. Слуга заметил это и побледнел.

— Пожалуйста, сударь, сядьте! — почти взмолился он, обращаясь к Хароду. Стражник сделал шаг вперед, и харрийцу пришлось уступить. Отпустив напоследок едкое замечание, он направился обратно вдоль кресел, сопровождаемый неодобрительными взглядами. Наверняка для Харода было смертельным унижением попасть в подобную передрягу, но лицо его осталось бесстрастным; он даже не покраснел.

— Не выпустили? — шепнула Мара.

— Нет, — ответил он, садясь. — Видимо, принц корчит из себя покровителя искусств и считает непозволительным уйти посреди исполнения.

Мара безмолвно обругала саму себя. Как она упустила это из виду? Подобный пустяк легко проглядеть среди множества сведений, которые собрала Мара, но из-за пустяков рушатся империи и гибнут народы. Она думала, что предусмотрела каждую мелочь, но именно эту все-таки упустила. Теперь они втроем оказались в ловушке, запертые в этой зале, а музыка продолжала греметь, отсчитывая остаток жизни их товарищей.