– Но почему заоблачники сами не могут сражаться со сплитами? – недовольно спросил я. – Это их вина и их война.

– Это общая война. Да и сам подумай: стал бы ты вытаскивать жука, заползшего в муравейник? Нет, ты бы его разрушил. Вот и звезды – они бы разнесли Землю.

– Что же насчет падших? – напомнил я.

– Они не выдержали, – вздохнула Фри. – Падшие – это протекторы, которые отвернулись от долга. Сплиты чувствуют нас, как и адъютов, и при встрече всегда вступают в бой. Большинство люмен-протекторов так или иначе погибают от зубов этих чудищ. Повезло тем, кто умер по-другому, ведь если твою душу сожрал сплит, то в Темной армии она будет полностью развеяна в какой-нибудь манипуляции. Ни воспоминаний, ни разума. Полная пустота и забвение. Обливион, так это у нас зовется. Его-то падшие и испугались.

Теперь Фри запрокинула голову к потолку – еле видному куполу, за которым простиралось полное звезд небо.

– На протяжении всей истории среди протекторов находились отступники, которые нарушали уровни эфира в своих душах, уравновешивая Тьму со Светом. Мы не знаем точно, каким образом. Предполагаем, что с помощью каких-то опытов. Звезды этих созвездий не даруют свой свет земле. Информация о них исчезает из памяти людей, а вещественные доказательства вроде записей стираются мороком. Сейчас предателей всего двенадцать – все они пользуются темным эфиром в качестве оружия. Потому они и стали падшими. Но сплиты их больше не трогают. Падшие намного сильнее нас, и прикончить их трудно. У них в арсенале как Свет, так и Тьма. И ужасно даже не то, что они отвернулись от клятвы перед звездами. Дэлары взяли падших под свое покровительство, и теперь падшие собирают для них информацию. Экспериментируют над сплитами, над приземленными. Над протекторами. Помнишь рассказ о Лире, друге Паскаля? Именно падшие сотворили с ним такое.

Мыслями я вновь вернулся к юноше, ранившему меня в анимериуме. «Мы помним, как быть вами» – так он сказал.

– Мне кажется, я знаю, где может быть Паскаль, – вдруг сказала Фри, не глядя на меня. – У него есть одно любимое место. Но только постарайся решить все словами. Большая сила одурманивает. Не давай ей брать над собой верх.

Мы верили друг другу, и потерять доверие Фри было бы ужасно, а потому я был готов на все, даже спокойно поговорить с Паскалем.

Нам пришлось спуститься на первый этаж. Напротив главных ворот, ведших в синий лес, висели большие сверкающие часы, которые показывали движение Солнца по тринадцати созвездиям и отмеряли лунные фазы. Вокруг большого циферблата выстроились другие, много меньше, – они фиксировались на разных часовых поясах Земли. Под ними находился вход в жилую зону адъютов. Стены коридора были обшиты темным деревом и украшены сияющими знаменами Света. Коридор ветвился и расползался лабиринтом, порой выводя нас к нишам с диванами для отдыха. Мы прошли мимо десятков дверей, пока в конце концов не увидели впереди яркий свет. На выходе обнаружилась лестница, которая вела на изумрудную поляну позади Соларума. Дул прохладный ветер, и сладко пахло какими-то цветами. Поляна была огорожена вереницей высоких каменных стел, испещренных горящими синевой трещинами. Чуть дальше находился обрыв, под ним – далекая Земля, укрытая облаками. Кое-где росли мерцающие деревья, но не они были главной достопримечательностью этого места. Ею было идеально круглое озеро, отражающее звездные небеса. По нему даже рябь не ходила, оттого я сначала решил, что на земле лежит гигантское зеркало.