Она метнулась ко мне, замахнувшись страшным оружием. Свет Антареса загорелся сам, окружив меня щитом. Тело взвыло, кожу страшно саднило. Все полыхнуло ярко-красным огнем, вихри энергии оказались столь мощными, что едва не сшибали с ног. Ничего за их пределами не было видно. Но тут лезвия золотой молнией прорезали их, и по телу разлилась жгучая боль. Удар сместился, трезубец вонзился в правое плечо. Я истошно закричал, когда дэларша с хрустом вытащила его. В глазах потемнело, серебряная кровь ручьями брызнула на пол, заливая мундир. Щит таял; я упал на колени, утратив последние силы. Этот вихрь Света был последней каплей. Эфир, вырабатываемый осколком Антареса, со временем должен был восстановиться. Я – нет.

Плечо адски болело, на руках местами обгорела кожа, но я понимал: что-то происходит со всей оболочкой. Она рассыпалась. Урна лежала передо мной. Я обессиленно смотрел на нее и слушал, как Лэстрада приближается. Затем, сквозь пелену, выросшую перед глазами, вспыхнула фиолетовая сфера.

– Стоило ли это того, Максимус? – спросила Лэстрада, внимательно наблюдая за мной. – Стоило ли всех жертв?

В ее ладони возникла темная дымка. Свет моего осколка угасал. Дэларша выжигала воспоминания.

– Нет… – вздрогнув, выдохнул я. – Не надо…

Я держался за пульсирующую рану, чувствуя горячую кровь на ладони.

– Прекрати!

Серебряные капли падали на пол, и все, что я мог делать, – лишь наблюдать. Свет угасал.

Лэстрада перестала выжигать мой осколок, когда от него остался лишь еле заметный огонек. Она уронила сферу на пол, и та едва не разбилась. По стеклу пошла трещина. Я в отчаянии смотрел, как она разрасталась, но тут уверенность наполнила мое сердце.

Заоблачница подняла урну и вопросительно посмотрела на меня.

– Что ты делаешь? – спросила Лэстрада, когда я потянулся здоровой рукой к поясу. – Все кончено с того мгновения, когда ты подселил в себя мертвеца.

Мне показалось, что это уже когда-то происходило. Я на полу перед Лэстрадой, понимаю, что умру, и единственное, что можно сделать, – пресечь множество смертей.

– Все это чего-то стоило, – в полубреду ответил я. – Даже если ты полностью сожжешь мне память и уничтожишь личность.

Лэстрада сощурилась.

– Красивые слова, протектор. Только смысла они уже не имеют. Я не позволю тебе еще раз попытаться так бессмысленно убить Антареса.

– Свет прекрасно справлялся без него множество Генезисов. Справится и еще вечность.

Она открыла крышку урны и изумленно округлила глаза. Я выдал вымученную улыбку, доставая спрятанную в поясе сферу.

Лэстрада и шагу ступить не успела, как я разбил сферу об пол.