– Нет, не могу, – негромко ответил Джим.

– Так вот поверь.

– Зачем ты это делаешь?

– Фотографирую? Да ведь это моя работа.

– Зачем ты…

– Убиваю этих сук? – Ричард рассмеялся. – А как еще сделать фотографии такого уровня? Такое каждый день не попадается. А кроме того, в этих случаях я могу контролировать освещение задника. Постановочная фотография гораздо интереснее фоторепортажа.

Джим молчал, не сводя глаз с молотка в руке Ричарда, готовый, в случае необходимости, отпрыгнуть или попытаться схватить фотографа за руку.

Ричард взглянул на него, улыбнулся, поднял молоток…

…и положил его на стол рядом с ванной с проявителем.

– Подожди, пока не посмотришь мои сегодняшние шедевры, – сказал он. – Это самые лучшие. – Открыл фотокамеру и достал из нее кассету с пленкой.

Джим моргнул. Ричард не понимает, что то, что он делает, – неправильно! Он уже настолько свихнулся, что не соображает, что пытать и убивать женщин ради того, чтобы запечатлеть на пленке их страдания, – недопустимо. Что это не метод работы фотографа в студенческой газете. Он не заметил реакции Джима, не почувствовал его страха. И искренне считает, что редактор пришел в лабораторию, чтобы восхититься его работами.

– Потребуется время, чтобы проявить пленку, – говорил между тем Ричард, – но ты можешь остаться. На это действительно стоит взглянуть.

Джим покачал головой и отодвинулся к двери, не спуская глаз с молотка на тот случай, если все это обман и попытка усыпить его бдительность перед нанесением удара.

Улыбнувшись, Ричард пожал плечами.

– Ладно, я принесу их, когда закончу. Гарантирую, что ты никогда не видел ничего подобного.

Джим вышел из темной комнаты.

Дверь за ним закрылась.

III

III

– Ты берешь на себя левую сторону, – сказал Фил, – а я правую.