Он рванулся из последних сил, кончики пальцев почти коснулись огромного валуна, но пленка дернула назад. Рука врезалась в ледяное желе по плечо. Водяная сфера перерезала его наискось по груди. Сердце заломило от боли.

Над головой прогудел тяжелый ночной жук, грузно упал рядом с листом. Со скрежетом, расшвыривая глыбы, быстро выкопал тоннель, зарылся. Опять не повезло! Упал бы на лист, капля росы скатилась бы…

Холод подавил последние остатки тепла. Застывающими глазами видел вспыхивающие цифры на темном ободке часов, и тут сознание померкло.

Очнулся от лютого холода, все тело трясло. Он стоял на четвереньках, спину невыносимо жгло, руки и ноги были в воде, снизу тянуло космическим холодом. Вода кипела, бурно испаряясь под косыми лучами солнца. Вовсе не молекулы, а куски водяной пленки, ломтики воды отрывались, отламывались, уносились вверх и тут же растворялись в воздухе.

Шатаясь, он поднялся на ноги, упал навзничь. Спину чуть охладило, зато солнце согрело комбинезон с этой стороны, тепло побежало по телу. Енисеев кое-как поднялся, пошел к их временной Станции, цепляясь за листья, падая, упорно выбирая залитые солнцем участки.

Когда показался нелепый бурый ком грязи, что был замаскированной гондолой, Енисеев освоился уже настолько, что отобрал сладкий хлебец у встретившегося жучка-джунгика. Жук уже наелся, от хлебца остался лишь ломтик размером со спинку кресла, но он несся, не оставляя добычу.

Вокруг Станции ходил кругами, как кот ученый, Морозов. Енисеев увидел его взбешенные глаза:

– Где вы шляетесь, Евшлендрий Владимирович? Вы знаете, что вас собирались разыскивать поисковыми группами?

Енисеев забеспокоился, теперь еще их разыскивать, спросил глупо:

– И как, разыскали?

– Нет, – отрезал Морозов гневно. – Я запретил. Не хочу терять и других. Да и Саша отсоветовала. Сказала, что вы уж точно не пропадете. Еще и пленных захватите.

– Зачем нам пленные? – пробормотал Енисеев с набитым ртом. Рассказывать про то, как глупо попался, не хотелось. – Пленные ни к чему…

Морозов посмотрел на хлебец в руках мирмеколога, в глазах начальника экспедиции появилось уважительное выражение пополам с размышлением. Похоже, он вычислял прежние размеры хлебца. Или сопоставлял, одно ли и то же: «пленные ни к чему» и «пленных не брать».

– Ксерксы тоже на месте?

– Нет, оба ушли искать вас, Евжряндий Владимирович. Вы за время прогулки что-нибудь придумали?

– Еще нет.

Морозов набрал в грудь воздуха, медленно выпустил, сам покачиваясь от отдачи реактивной струи.

– Ничего, – сказал он наконец. – Решим и эту задачу.