Сразу с полтора десятка таких орудий хлестнули по ближним шелкопрядам в слаженно взвывшем вихре, исполненном ярости и веселья.

Зверодавы досконально изучили тьму всех без исключения туннелей в каждом из хабблов Копья. День за днем они трудились, готовые в любой миг столкнуться с каким-нибудь кошмарным порождением мира Поверхности. Их работа была жизненно необходима. Без зверодавов жуть с Поверхности могла вылезти из вентиляционных шахт или служебных проходов, чтобы наброситься на граждан любого хаббла, — и, когда вылезала, первыми жертвами почти всегда оказывались дети.

Мужчины и женщины, чей долг обязывал вставать на пути подобных тварей, по определению были уверены в себе, умелы, бесстрашны и отчасти безумны. Вдобавок, подумалось Гримму, конкретно эта группа безумцев жаждала поквитаться с обидчиками.

Пилоплети взмывали к потолку, чтобы вновь обрушиться вниз. Визжали расстающиеся с жизнью шелкопряды. Некоторые из людей в отряде Феликса поменяли свои пилоплети на короткие тяжелые копья, и когда кто-то из их товарищей ранил или оглушал очередного шелкопряда, рядом оказывался копьеносец, чтобы добить поверженного зверя.

Сам Феликс энергично вращал двумя пилоплетьми в каждой руке, нанося удары влево и вправо, с какой-то будничной монотонностью круша бронированные щитки и лишая чудищ конечностей. Одним быстрым движением он нанес нападавшему на Гримма шелкопряду жестокий удар, заставивший зверя рухнуть на пол и застыть без движения. Уронив одну из пилоплетей под ноги, Феликс обернул второй шею того шелкопряда, что терзал ногу Штерна, и ловко провернул металлические кольца оружия, затягивая импровизированную петлю.

Шелкопряд начал было бешено метаться, но Феликс просто навалился на него всем своим весом и прижал зверя к полу, не прекращая тянуть удавку, пока тройные челюсти с визгом не распахнулись.

Прикончив оглушенного Феликсом шелкопряда, Гримм зашел зверодаву за спину. Пробормотал: «Прошу прощения», точно нацелил лезвие сабли и вогнал его в тот же уязвимый участок у основания головы чудовища. Тварь сразу дико затряслась и дергалась еще несколько секунд, прежде чем безвольно обмякнуть.

Феликс осторожно высвободил шипы своей пилоплети, загнанные в шею поверженного шелкопряда.

— А что, ребятки, вовсе не дурно. Для своры резиношеих то бишь.

— Благодарю, — с заминкой кивнул Гримм. — Мистер Криди?

— Да, сэр!

— Немедленно тащите себя и мистера Штерна к доктору Бэгену.

Отдав этот приказ, Гримм вновь повернулся к Феликсу:

— Кто такие эти резиношеие, сэр?

Феликс коротко усмехнулся.