Бриджет вновь вскинула глаза, встретилась с аврорианцем взглядами и ощутила, как ее охватывает внезапная волна ужаса, замешательства, осознания того, что случайное столкновение только что обернулось схваткой не на жизнь, а насмерть, — и во взгляде раненого врага увидела отражение тех же чувств.
«Милостивые Строители! — ахнула про себя Бриджет. — Мне все-таки не удалось отвертеться от той дуэли».
Вот только в этом поединке не будет ни правил, ни распорядителя, ни дружеской поддержки, ни толпы зрителей.
Если Бриджет потерпит поражение в этой дуэли, никто и никогда не узнает об этом.
С протяжным стоном аврорианец рванулся к своей сабле.
Нога Бриджет опередила его, отбросив оружие в сторону. Тогда враг бросился на девушку, выставив вперед руки с растопыренными пальцами. Она вывернулась, применив прием уклонения, которому обучил ее Бенедикт, и сама схватила аврорианца за руку. Тот, в свою очередь, попытался освободиться от захвата и, похоже, немало удивился, когда это ему не удалось.
Зажав аврорианца, Бриджет совершила резкий оборот, чтобы впечатать мужчину в ближайшую стену. Его колени дрогнули от удара, и он начал оседать на землю, но Бриджет продолжала цепко держать его за руку. Второй своей рукой он нанес девушке неожиданно сильный удар, и перед глазами Бриджет закружились звезды, — пускай ей и удалось отчасти смягчить удар, отвернув голову в том же направлении. «Во время драки астрономия — не лучшее занятие», — подумалось ей в этот момент, и ее исполненный страха хриплый крик прервался серией истерических смешков.
Аврорианцу удалось навалиться на нее, придавить к земле, и он слепо зашарил руками, пытаясь схватить девушку за горло. Случись такое, и ей несдобровать. Верно проведенный удушающий прием за пару секунд лишит ее сознания, а в лихорадке ближнего боя сила, потребная для того, чтобы раздавить человеку трахею, была на удивление незначительной. В то же самое время Бриджет понимала, что десантник двигается быстрее нее, он сильнее и явно обладает гораздо большим опытом в подобных делах. Единственная причина, по которой девушка все еще была жива и способна вяло отбиваться, состояла в том, что ранение ее противника, очевидно, ослабляло его, да и на ногах он держался лишь с большим трудом.
Она уперла ему в грудь оба локтя, блокируя движения одной из рук и не позволяя использовать преимущество в весе, пока он пытался дотянуться до ее горла. Одна рука противника уже добралась до цели, но девушка напрягла мускулы шеи, прижав подбородок к груди, и не позволила сделать захват уверенным. Вторую руку ей пока удавалось сдерживать, прилагая все оставшиеся силы и понимая при этом, что долгая борьба скоро истощит ее. Поэтому она всячески старалась сбросить аврорианца с себя, выгибая спину, но тот был слишком силен, попросту слишком