— Ты выглядишь ужасно, — сообщила ей Бриджет.

— Кто бы говорил, — вздохнула Гвен. Она оперлась спиной о стену и медленно сползла по ней, пока не оказалась сидящей на корточках рядом с табуретом Бриджет.

— Что с тобой случилось?

Гвен небрежно отмахнулась забинтованной рукой.

— Узнала, что при подключении кабелей под напряжением следует проявлять особую осторожность. Особенно во время свободного падения.

— Как ты себя чувствуешь?

Гвен скривилась, оглядывая ряды тюфяков с ранеными.

— Лучше многих, по-видимому… — Ее взгляд вернулся к Бриджет. — А ты сама?

— Чувствую? Довольно скверно. И нога сильно ноет.

Гвен повела подбородком, указывая в центр комнаты, где пара аэронавтов осторожно снимала раненого со стола, чтобы перенести на свободный тюфяк. Выглядевший потрепанным и уставшим, покрытый кровавыми брызгами доктор Бэген уже кивнул другой паре аэронавтов, которые сразу же подняли на стол худощавого молодого матроса по фамилии Штерн.

— Бегло взглянув, доктор Бэген не счел твои травмы угрозой для жизни. Боюсь, тщательного осмотра придется подождать еще немного.

— Тихонько посидеть в уголке? Видимо, да, — кивнула Бриджет. — А где Бенедикт?

По лицу Гвен скользнула тень.

— На тюфяке по другую сторону стола. Он без сознания.

Без сознания? Значит, все-таки живой. Он все еще жив!

Бриджет медленно расцепила сжатые пальцы.

— В каком он состоянии?

Гвен сжала губы в тонкую линию, и ее лицо застыло бесстрастной маской.

— Не в самом лучшем. Отравлен ядом шелкопряда, как и несколько других людей из экипажа.

— То есть он… — Бриджет не смогла заставить себя произнести «умирает». — Состояние тяжелое?