– Карл, из‑за тебя у нас могут быть неприятности, – забеспокоилась Пончик.

– Вам предписывается сесть, – сказал голос. – Мы уплатили взнос за участие, и вы будете участвовать в программе. Если вы откажетесь, мы полномочны выбросить вас обоих в этот океан и утопить.

– Да иди ты, – отозвался я. – Вы не «Борант» и не Синдикат. Никто вас не уполномочил. В этом садизме мы не участвуем.

В течение нескольких секунд ничего не происходило. Пончик запрыгнула на моё плечо и повторила, на этот раз тише:

– У нас могут быть неприятности.

– Обходчик Карл, это администратор Мукта, – заговорил новый голос. – От вас требуется вернуться на ваше место, иначе наступят последствия.

– Я явлюсь на столько шоу, сколько вы захотите, но в этом мы не участвуем, – заявил я.

– Карл, мы обсудим вопрос, когда вы закончите. Если вы не будете участвовать, мы сумеем вас заставить. В нашей программе есть и другие обходчики. Это не блеф.

Дыши глубже, велел я себе. Вам меня не сломать. Хрен вы меня сломаете.

– Тот, второй парень меня сейчас слышит? – спросил я.

Пауза.

– Нет, не слышит, – сказал Мукта.

– Если я ни с кем не заговорю об этой хрени, какие могут быть последствия за то, что мной сказано? Я имею в виду, в течение срока моего участия?

Снова пауза, и дольше, чем первая.

– Ваше появление оплачено. Больше ничего.

– Ладно, – сказал я. – Передайте ему, что мы будем на шоу. Сейчас. Пока это «Видим смерть» не закончится.

Не дожидаясь ответа, я возвратился на место. Стол отдвинулся, и голограмма вернулась.

– Карл, что ты делаешь? – спросила Пончик, устраиваясь на своём стуле.

– Сейчас разговор поведу я, – сказал я.

Студия преобразилась. Толпа вопила и смеялась. На экране кто‑то упал мёртвым, забился в конвульсиях. Вокруг трупа развлекалась кучка крылатых фейри с детскими лицами. Сцена напомнила мне детский бассейн.